Мало того, дона Криста сказала ей еще, что именно Куара рассказала сестре Бебеи в классе (при всех детях), что она познакомилась с этим ужасным, скандально известным Falante pelos Mortos, Глашатаем Мертвых, и что его зовут Эндрю, и что он действительно плохой, как и говорил епископ Перегрино, может быть, хуже, потому что он мучил Грего, пока тот не заплакал. В конце концов сестра Бебеи была вынуждена сказать Куаре, чтобы она замолчала. Как ему удалось вывести Куару из ее обычного состояния медитации?

И Ольгадо, обычно такой сдержанный, так возбужден сейчас. Вчера за ужином без конца рассказывал про Глашатая: «Представляешь, он даже не знал, как перевести деньги! И этот ужасный пароль! Я думал, компьютеры не должны разрешать использовать такие слова — нет, я не могу сказать тебе, это секрет. Я практически учил его, как сделать поиск — но, по-моему, он разбирается в компьютерах, он не идиот. Он сказал, что он пользовался особой программой — вот почему у него серьга в ухе. Он сказал, что я могу заплатить себе, сколько хочу, и хотя покупать особенно нечего, но я могу отложить до того времени, когда я стану взрослым и уеду. По-моему, он очень старый. Мне кажется, он помнит, что было очень давно. Он говорит на старке, как будто это его родной язык, ведь в Ста Мирах немного людей, которые научились старку в детстве. Как ты думаешь, может, он родился на Земле?».

И в конце концов Ким накричал на него и потребовал, чтобы Ольгадо прекратил разговоры об этом слуге дьявола, а то Ким попросит епископа провести экзорцизм, потому что сразу видно, что Ольгадо одержим; а когда Ольгадо только усмехнулся и подмигнул, Ким ушел из дома и не появлялся до темноты. «С таким же успехом, — подумала Новинья, — Глашатай мог бы жить в нашем доме, потому что его влияние на мою семью заметно, даже когда его нет, а теперь он еще и читает мои записи, и уж этого я не позволю. Хотя это, как всегда, моя ошибка. Я вызвала его сюда из того места, которое он называет домом — кажется, Тронхейм; я виновата в том, что он оказался здесь, на окраине Ста Миров, за оградой, которая все равно не мешает свинкам убивать тех, кого я люблю».

И опять она подумала о Миро — он так похож на своего настоящего отца, удивительно, что ее никто не обвинил в измене. Она представила, как он лежит на склоне холма, как лежал Пипо, представила, как свинки вспарывают его своими деревянными ножами. «А они сделают это. Как бы я не старалась, они сделают это. И даже если они этого не сделают, настанет день, и он станет достаточно взрослым для того, чтобы жениться на Уанде. И тогда мне придется сказать ему правду, почему они никогда не смогут пожениться, и тогда он поймет, что я заслужила ту боль, которую причинил мне Као, что Божьей рукой он наказал меня за мои грехи».