«Даже я, — размышляла Новинья. — Глашатай вынудил меня думать о вещах, которые я скрывала от себя неделями и даже месяцами. Когда в последний раз я целое утро думала о своих детях? Когда в последний раз я думала о Пипо и Либо? Когда в последний раз я задумывалась о том, что я верю в Бога, хотя бы в этого жестокого и мстительного Бога из „Ветхого Завета“, который стирал с лица Земли города, потому что они не молились ему, — я не знаю, как я отношусь к Христу».

Так Новинья провела весь день, ничего не сделав и в то же время не придя ни к какому выводу.

После обеда к ней пришел Ким.

— Можно тебя побеспокоить, мама?

— Конечно, — сказала она, — все равно от меня сегодня никакого прока.

— Я знаю, тебе безразлично, что Ольгадо проводит свое время с этим ублюдком Сатаны, но я подумал, что тебе может быть интересно, что Куара отправилась туда сразу после школы. В его дом.

— Да?

— Или тебе и до этого нет дела? Может, ты впустишь его в свою постель, чтобы он полностью занял место отца?

Новинья вскочила и направилась к мальчику, кипя гневом. Он отступил.

— Прости, мама, я так рассердился…

— За все годы жизни с твоим отцом я ни разу не позволила ему поднять руку на моих детей. Но если бы сегодня он был жив, я попросила бы его задать тебе трепку.

— Ты попросила бы, — сказал Ким, — но я бы убил его, а не позволил бы прикоснуться ко мне. Может, тебе и нравится, когда тебя бьют, но со мной это никогда не случится!

Она не успела даже подумать об этом; ее рука сама поднялась и ударила Кима по лицу, прежде чем она заметила это.

Вряд ли ему было очень больно. Но он тотчас расплакался, сел на пол спиной к Новинье, повторяя сквозь слезы: «Прости меня, прости меня».

Она присела на корточки рядом с ним и неловко погладила его по плечу, и вдруг подумала: «Я даже ни разу не обняла его с тех пор, как ему исполнилось столько лет, сколько сейчас Грего. Когда я решила быть такой холодной с ним? И почему, когда я коснулась его опять, я ударила его, вместо того чтобы поцеловать?».

— Меня тоже беспокоит то, что происходит, — сказала Новинья.

— Он все разрушает, — сказал Ким. — С тех пор как он появился, все меняется.

— С другой стороны, Эстевано, не так уж все было прекрасно. Может быть, что-то надо было изменить.

— Но не его способом. Вера, покаяние, прощение — вот что нам нужно.

Уже не в первый раз Новинья позавидовала вере Кима в способность священников изгонять грех. «Это потому, мой сын, что ты еще никогда не грешил, и ты не знаешь, что покаяние невозможно».