Грего сияющими глазами посмотрел на мать и объявил людям, сидевшим рядом:

— Мама спасла его!

Люди смеялись, оборачивались, смотрели на Новинью. Но лицо ее по-прежнему было застывшим. Она никак не отвечала на эту симпатию людей к ее сыну. И они отворачивались, обиженные.

— Новинья, — сказал Глашатай. — Ее холодность и блестящий ум сделали ее столь же чужой, как и Маркао. Никто из вас не может вспомнить случая, когда бы она отнеслась к вам дружелюбно. И пожалуйста, она спасала Маркао. Впрочем, вы знали правду. Она не спасала его, она просто не давала вам возможности избежать ответственности за то, что вы сделали.

Они кивнули и понимающе улыбнулись — эти люди, чьи попытки подружиться она только что отвергла. Да, эта дона Новинья, Biologista, слишком хороша для нас.

— Маркос это понял не так. Его слишком часто называли животным, он почти поверил в это. Новинья проявила сострадание к нему, как к человеку. Красивая девочка, гениальный ребенок, дочь святых Венерадос, всегда надменная, как богиня, она снизошла и благословила его, ответила на его молитвы. Он боготворил ее. Через шесть лет они поженились. Красивая история, не правда ли?

Эла посмотрела на Миро, он поднял бровь.

— Просто можно полюбить старого негодяя, правда? — сухо сказал Миро.

Вдруг, после долгой паузы, голос Глашатая окреп, стал громче. Они вздрогнули от неожиданности, проснулись.

— Почему же он стал ее ненавидеть, избивать, презирать ее детей? И почему она терпела это, эта блестящая и сильная женщина? Она могла прекратить этот брак в любой момент. Церковь не допускает разводов, но можно жить отдельно, и она была бы не первой женщиной в Милагре, которая оставила своего мужа. Она могла бы забрать страдающих детей и уйти от него. Но она оставалась. Мэр и епископ предлагали ей покинуть мужа. Она послала их к черту.

Многие засмеялись: они представили себе, как Новинья, поджав губы, разговаривает с самим епископом, как ставит на место Боскинью. Они недолюбливали Новинью, но она была единственным человеком в Милагре, кто мог позволить себе неучтиво разговаривать с представителями власти.

Епископ вспомнил эту сцену в его апартаментах больше десяти лет назад. Она не говорила тех слов, которые процитировал Глашатай, но смысл был таков. Но он был один, и никому этого не рассказывал. Кто был этот Глашатай, откуда он знал так много о том, о чем он не мог знать?

Когда смех стих, Глашатай продолжал:

— Была нить, связывавшая их в браке, который оба ненавидели. Этой нитью была болезнь Маркао.

Его голос стал тише. Лузитанцы напряженно слушали.