Ему сделали анализы, сообщили, что он вполне здоров и адекватен, и на несколько часов оставили его одного. Он сидел на кровати, завернутый в большое толстое одеяло, и – как человек, трогающий пальцем или языком больной зуб и неспособный остановиться, – вызывал воспоминания, устраивал перекличку всем своим старым и новым врагам, которых надеялся потерять в темноте и холоде.

Но все его прошлое оставалось с ним, и все, что было не так, тоже оставалось, никуда не девшись.

Корабль назывался «Отсутствующие друзья». Полет занял более столетия: в каком-то смысле он был подарком инопланетных владельцев корабля, желавших смягчить последствия ужасной войны. Вообще-то, места ему не полагалось – он бежал с фальшивыми бумагами и фальшивым именем и сам предложил разбудить его в середине путешествия, чтобы присоединиться к экипажу: ведь обидно путешествовать в космическом пространстве и не почувствовать этого, не понять, что это такое, не заглянуть в пустоту. Тех, кто не желал просыпаться в пути, усыпляли на планете, в бессознательном состоянии переносили на корабль, замораживали там, а потом пробуждали на другой планете.

Ему это показалось унизительным: чту он – груз какой-то?

Когда он проснулся, на дежурстве были двое других людей – Кай и Эренс. Эренса должны были вновь заморозить пятью годами ранее, после двух месяцев дежурства на корабле, но он решил бодрствовать до конца путешествия. Кай, оживленный через три года после Эренса, тоже должен был вернуться в спячку через несколько месяцев и заменен следующим дежурным, согласно списку, но к тому времени оба принялись спорить: никто не хотел первым возвращаться в замороженное состояние. Произошла задержка длиной в два с половиной года, в течение которых огромный медленный корабль, безмолвный и холодный, двигался мимо далеких светящихся точек – звезд. В конце концов Кай с Эренсом разбудили его: он был следующим в списке, и потом, им хотелось поговорить с кем-нибудь еще. Но обычно он сидел в командном отсеке и лишь слушал их споры.

– Еще пятьдесят лет пути, – напомнил Кай Эренсу.

Эренс помахал бутылкой:

– Я могу подождать. Это же не вечность.

Кай кивнул на бутылку:

– Ты себя убьешь этой бурдой и всякой прочей дрянью. Ты не доживешь до конца. Никогда больше не увидишь настоящего солнечного света. Не почувствуешь вкуса капель дождя. Ты не то что пятидесяти лет – и года не протянешь. Ты должен вернуться в спячку.

– Это не спячка.

– Ты должен вернуться, как бы это ни называлось. Позволить заморозить себя.

– Да не замораживание это… не заморозка, – возразил Эренс с раздраженным и одновременно озадаченным видом.