«Будь у неё хвост — завиляла бы», — поморщился Лосев.

— Вот именно, что да! — входя во вкус, продолжил квазихимик, соскучившийся по чтению лекций. — И земляне знают, что делают! Суют нам свои кабачки втридорога, а взамен получают мои… Я хотел сказать — наши синтез-комбинаты берут. И что бы мне ни говорили противники синтетов…

— Прекрасная база для эксперимента, — внезапно встрял Коротков.

— Что? — опешил сбитый с толку лектор.

— Говорю, прекрасная база для эксперимента, — повторил, значительно пошевелив седыми бровями, старый биолог. — Больше миллиарда особей, переведённых на синтетическое питание. Надеюсь дождаться их потомства, хотя… (он подмигнул докладчику хулигански) В первом поколении результаты могут и не проявиться. Понимаете, Люсенька?

— Нет, — честно признала Людмила Александровна, поглядывая то на химика, то на медика.

— Между тем, всё просто, Люсенька. Если вскармливать вашего сына синтетами, внуки у вас, может быть, и нормальные вырастут, а вот правнуки…

— Да я же об этом и хотела доложить на заседании комитета, — растеряно проговорила Людмила Александровна, глядя на бывшего научного руководителя несчастными глазами.

— Мы отвлеклись от повестки дня, — вмешался Евграфов, пытаясь подобрать выпавшие из рук бразды. — Я ставлю на голосование вопрос о включении в повестку дня вопроса…

— Что на что ставите? — переспросил Иван Арнольдович.

— Кто за то, — не моргнув глазом, продолжил Евграфов, — чтобы включить в повестку дня вопрос о взаимоотношениях с Земным Сообществом? Так. Единогласно. Слово для доклада предоставляется Евграфову Евгению Семёновичу, то есть мне, приглашённый содокладчик — глава Департамента Обеспечения Житомирская Людмила Александровна.

— Да, это надо обсудить, — заявила Житомирская, глядя в стол.

— Ради экономии времени информацию о чрезвычайном происшествии в Секторе Планетологии подробно повторять не буду — она была вчера доведена до всех членов комитета. Вкратце: работник Сектора Планетологии нарушил закон о пребывании в околоземном пространстве судов, оборудованных гравитационным двигателем…

Входная дверь распахнулась, грохнув о стену. В проёме — Гэмфри Морган. «Всё испортит», — забеспокоился Лосев, но Морган успел войти. Удалить его не представлялось возможным.

— Здравствуйте! — громогласно поздоровался главный строитель и аккуратно прикрыл дверь. — Извините за опоздание, меня пробовали задержать у входа. Можете продолжать, уважаемый.

— Это закрытое заседание Центрального Комитета, — возразил недовольный докладчик. — И я…

— Главы департаментов обладают совещательным голосом, — невозмутимо ответил Морган, подошёл к столу, уселся рядом с Джоном Харрисом и посмотрел на докладчика выжидательно. Однако заседание, выбитое из колеи, не сразу туда вернулось — снова распахнулась дверь, в комнату сунулся некто в форме внутренней охраны. Рэтклифф стал выдвигаться из-за стола, строго выкатывая глаза — что за вид? — правый рукав охранника висел на нитках, оголяя плечо, под левым глаз охранника темнел символ мужества — свежий синяк.