Глава восемнадцатая

Глава восемнадцатая

Ego Omnipotens

Множество хлопот у Эго-Волкова: некоторые — приятные, иные — нет. Но приятных забот больше, — как у ребёнка в просторной, забитой новыми игрушками детской. Невозможно выбрать, какую схватить в первую очередь, поэтому — ближайшую. Вот этот, в бурой корке, изрытый шар. Подняться только повыше над ним. Как здорово, когда ничто не теснит, не давит. Смотреть легче. Но хочется не только смотреть, хочется понять. Сначала найти того, кто давил, толкал, потом ударил так, что пришлось подставить… Неприятно, когда нет слова. «Раньше я бы сказал — подставить руку, — подсказала память Волкова. — Но нет, не руку. Мысль? Тоже нет. Очень неприятно, когда нет точного слова, но что делать… Рука больше подходит, значит, будем называть рукой. Но что же это за рука, которую можно вытянуть бесконечно?»

Эго-Волков протянул руку к тому, кто толкал, ухватился и потащил себя туда. Стало холоднее, на поверхности изрытого шара лёд, снег. Очень приятно, думается лучше, но что-то печалит. Эго-Волков удивился: к чему печаль, если думается легче и приятно смотреть на белое, искрящееся, потом вспомнил — там остался я. Моё тело. Я видел: его вытащили из неуклюжего человечьего кокона, потом уложили в уродливую коробку. Стало легче. Отпала неприятная необходимость следить за всеми этими тряпочками и комочками плоти, толкать по капиллярным трубкам тёплую жидкость, тратить время на утомительные разговоры с непонятливыми… «Иронька!» — вспомнил Эго-Волков, и причина печали стала явной. Но придётся потерпеть. Очень интересно, что случилось с тем, кто осмелился толкнуть.

Эго-Волков присмотрелся: сверкающая равнина приблизилась, сдвинулась, на ней обнаружились складки. Облака водяного пара над поверхностью, стало теплее. Неприятно, к тому же дует оттуда чем-то горьким и влажным, а дальше — чёрное пятно, яма, холмы… «Это развалины», — сообразил он. Память Волкова подсказала: «Развалины полярной энергостанции». Я её раздавил! — ужаснулся Эго-Волков, попробовал придумать, как сделать, чтоб этого не было, но вскоре понял — нельзя. Можно посмотреть, как это случилось, но исправить нельзя, потому что если исправить — будет только хуже. «Не хочу смотреть прошлое, — решил Эго-Волков, — раз всё равно нельзя починить. Неприятно, когда пробуешь исправить, а делается хуже. Надо думать о приятном. И смотреть, смотреть…»

Эго-Волков оттолкнулся от обожженной взрывом равнины, ушел в приятную холодную пустоту. Там большие тяжёлые шары — гораздо больше, чем этот, ближний. «Но это же далеко! — сопротивлялась память Волкова. — Нельзя оставлять тело надолго, люди не смогут исправить его сами! Этот шар — Юпитер, если тянуться к нему рукой — пройдёт много времени!»