Потрохабль.

Довольно большой – три километра длиной и несколько сот метров в поперечнике. И двигается быстро, стремительно покрывая полторы сотни световых секунд от ворот до Януса. По данным анализа, прибудет через десять часов.

Белла позвонила Джиму Чисхолму.

– На случай, если у тебя остались сомнения, позволь их рассеять: это «собаки», – подтвердил он.

– И что мне теперь делать?

– В точности то, что всякий раз повторял Маккинли: сидеть тихо, игнорировать все их предложения – какими бы они ни были. Даже не слушать передачи, не говоря уж про ответы на них. «Собаки» уйдут не сразу. Но в конце концов обязательно сдадутся.

Ворота за «потрохаблем» оставались приоткрытыми как раз на расстояние, достаточное для корабля. Сканеры не зарегистрировали больше ничего проходящего сквозь них, но теперь Белла знала о существах вроде «шепчущих». Уж они-то могли пройти в любом количестве, незамеченные.

– Вошли только «мускусные собаки», – заметил Джим, очевидно уловивший ее тревогу.

Белла загасила сигарету. Конечно, разумнее было бы сейчас вздремнуть пару часов, но рассудок уже лихорадило. Вряд ли кто-нибудь отоспится вволю в ближайшие сутки.

Она вызвала Лиз Шен в офис. Вместе они посмотрели на изображения. Те становились все четче и полнее.

– Не самое прекрасное зрелище, – заметила Белла, – но меня заверили: скверного они нам не устроят, если мы полностью проигнорируем их.

– А если нет?

– Тогда возможны проблемы. Но надеюсь, до этого не дойдет. – Она постучала пальцем по флекси. – Я записала успокаивающее обращение. Сообщила, что у нас все под контролем и не стоит беспокоиться о «мускусных собаках».

– «Мускусные собаки», – выговорила Шен брезгливо. – Они сами так зовут себя?

– Сомневаюсь.

– А почему «мускусные»? Что это значит?

– Надеюсь, мы не узнаем никогда, – заметила Белла и подтолкнула флекси к Шен. – Пожалуйста, пройдись по моему выступлению. Можешь предлагать поправки. Но не медли. Я хочу выйти в эфир и транслировать обращение по сети до того, как весь Крэбтри всполошится, заметив приближающееся уродство. В прямой эфир я выйду спустя четыре часа.

Шен посмотрела на «потрохабль» с отвращением вегетарианца, глядящего на предложенную надкушенную куриную ногу.

– До чего же он мерзкий! Прямо-таки неестественно мерзкий. Думаете, тамошние обитатели и в самом деле злые?

– Лиз, просто посмотри на него. Он кажется тебе продуктом разума, с каким приятно иметь дело?