В итоге остановились на промежуточном варианте. Кементарийский год был разбит на пять эру продолжительностью в девяносто семь суток и дополнительный месяц длиной в пятьдесят шесть суток. Каждое эру делилось на двенадцать недель-восьмидневок, с семью рабочими и одним (теоретически, в далеком светлом будущем) выходным днем, месяц делился на восемь недель соответственно, и еще один день добавлялся к месяцу каждый нечетный год, компенсируя недостающие полдня, что набегали ежегодно. Сутки без затей делились на двадцать восемь часов и тридцатичетырехминутный недочас-компенсатор.

И все же поздней ночью было странно видеть на часах «27:29, 34.01.0001». Хотя с нашим напряженным графиком к моменту компенсатора большая часть колонов видела десятый сон.

По моему плечу скользнул рукав рубашки. Я подвинулся, давая Ланцее перебраться через скамью.

– Приятного аппетита, – она придвинула к себе тарелку. Сидящий слева от нее Геккон промычал с набитым ртом нечто вроде «И фебе фож».

– Твоя порция успела остыть, – произнес я.

– Не страшно, – Ланцея отмахнулась.

– Много работы? – спросил я сочувственно, доедая кашу из переваренного зерна-сублимата.

– Не очень. Сегодня закончили перебивать сетку на новую систему дат. После работы я заглянула к отцу Рамону, поговорить насчет рождественских праздников.

– Поосторожней с этим, – протянула Рыжая.

– Ты о чем? – Ланцея вскинула голову.

– Знаешь, после этой истории со скрипти… Не уверена, что Тро одобрит затею с Рождеством. Слышала, наверное, про преступников-фанатиков и запрет собраний?

– Слышала, – отрезала Ланцея. – А еще слышала про разницу между сектопсихами и нормальными христианами. Между прочим, отец Рамон именно сегодня говорил на эту тему с патроном.

– Девушки, не ссорьтесь, – благодушно произнес Крапивник. – И что же сказал Тро?

– Что делать этот день праздничным он не намерен, но и собраться после работы мы имеем полное право, если обязуемся не провоцировать ссоры с другими конфессиями.

Геккон фыркнул. Среди колонистов большая часть к религии относилась безразлично, меньшая, в основном католики – принадлежала, в полном соответствии с названием, к новоримской католической церкви, сколько-то человек насчитывали буддисты-ратхаяниты и приверженцы прочих религий типа православия, энигматризма или монархианства. Подробностей я не знал, хотя был в курсе, что христианская часть колонистов собственными силами возвела за бараками скромную часовню. Поскольку католики оказались единственными, в чьих рядах нашелся рукоположенный священник (с Рамоном, в миру – бывшим животноводом из РосариАгро, я пару раз пересекался по работе), службы в церквушке велись по новоримскому обряду. Впрочем, по словам Ланцеи, и Рамон старался не зацикливаться на догматических нюансах, и паства прочих конфессий согласна была довольствоваться ближайшим в радиусе пятидесяти световых лет священнослужителем.