— Но то же самое, — прошептал Джей Калам, — я могу найти в спокойной обстановке в доме Джона Стара на Фобосе.

Огромная надпись очередного приглашения вдруг замерцала и погасла. Миг она отсутствовала. Затем появились красные буквы его собственного имени:

«КАЛАМ! Г-39».

Взрыв красно-белой пиротехники стер эту надпись. Голубая искра превратилась в огромную голубую звезду. Звезда вновь стала Лунной Девушкой — она смеялась, она вновь приглашала…

Но Джей Калам больше не смотрел на рекламу. Ибо Г-39 был его собственный код для вызова в чрезвычайно важных случаях. По руке поползли мурашки холодного предчувствия, когда он коснулся диска коммуникатора.

— Хорошо, Ландо, — сказал он адъютанту. — Дай мне Ханнаса по видеоволновой связи.

Создатель и хозяин великолепнейшего из всех курортов Гаспар Ханнас появился неведомо откуда. Слухи о его прошлом были противоречивы. Утверждали, что он был космическим пиратом, торговцем наркотиками, агентом-андроидом, нечестным игроком, боссом гангстеров и рэкетиров.

Первоначально Новая Луна была устаревшим космическим лайнером, выведенным на орбиту Земли двадцать лет назад. Синдикат Новой Луны, владевший судном во время суматохи, последовавшей после начала Первой Межзвездной войны, получил для этого корабля статус полунезависимой планеты, что позволило превратить его в убежище от строгих законов Земли и остальных планет Системы. Гаспар Ханнас — глава синдиката — был недосягаем и успешно процветал.

Диковинный искусственный спутник, впервые открытый для публики десятилетие назад, заменил целый флот роскошных лайнеров, курсировавших прежде вокруг Земли. Финансовые дела синдиката были малопонятны — Ханнаса называли бесчувственным коммерческим спрутом; но новый курорт был явно выгодным предприятием, эффективно управляемым Ханнасом и его полицией…

Его враги — в них не было недостатка — предпочитали называть этого человека пауком. И действительно, его реклама в небе напоминала паучью сеть. В нее попадали миллионы и оставляли там свое состояние, а иногда и жизнь.

Самому Ханнасу было около шестидесяти. Но когда он сидел — огромный и энергичный — за странным круглым столом в своем офисе, глядя на ленту с записью выигрышей в залах, потягивая темное марсианское пиво, от которого никогда не хмелел, — ни один сторонний наблюдатель не мог угадать его возраста.

Люди говорили, что его прежнее лицо слишком хорошо отражало его подлинную сущность — оно было покрыто шрамами многих битв. После пластической операции лицо Гаспара Ханнаса стало белым, как смерть, белее крошечных шрамов, оставленных хирургами. Бледность эта была непонятна. Улыбка делала эту белую поверхность похожей на лицо чудовищно выросшего ребенка-идиота.