С тем он и ушел. За ним, ни на кого не глядя, утянулся Неб. Эрик продолжал пялиться в пустоту, и это с каждой минутой нравилось мне все меньше.
С тем он и ушел. За ним, ни на кого не глядя, утянулся Неб. Эрик продолжал пялиться в пустоту, и это с каждой минутой нравилось мне все меньше.
Ситуацию спас Монк.
Ситуацию спас Монк.
“Что мы вообще ждем от ваших опытов, Эрик?” – спросил он.
“Что мы вообще ждем от ваших опытов, Эрик?” – спросил он.
“Вы все когда-нибудь видели арфу?” – осведомился тот, слегка оживляясь.
“Вы все когда-нибудь видели арфу?” – осведомился тот, слегка оживляясь.
“И даже играл, – хмыкнул Монк. – Это была маленькая ирландская арфа-круит, а я был сильно пьян и вел себя, как клоун”.
“И даже играл, – хмыкнул Монк. – Это была маленькая ирландская арфа-круит, а я был сильно пьян и вел себя, как клоун”.
Я с трудом удержалась, чтобы не брякнуть, что и трезвый он бывает изрядным фигляром.
Я с трудом удержалась, чтобы не брякнуть, что и трезвый он бывает изрядным фигляром.
“Представьте себе пространство в виде громадной арфы с необозримым числом струн”, – продолжал Эрик.
“Представьте себе пространство в виде громадной арфы с необозримым числом струн”, – продолжал Эрик.
“Теория струн, верно?” – обрадовался Монк.
“Теория струн, верно?” – обрадовался Монк.
“Неверно”, – возразил Эрик.
“Неверно”, – возразил Эрик.
“А как же вспаханное поле?” – напомнила я.
“А как же вспаханное поле?” – напомнила я.