Вечность решала свои задачи, до наших проблем ей дела не было.

Величие. Отстраненное равнодушие, не знающее снисходительности…

Когда я вернулась от Лорианны, Риман, Джориш и Марьям меня уже ждали. Ни один не отказался. Причина подобной покладистости была проста — дань традициям.

Наверное, должно было смутить — место эклиса заняла незаслуженно, но эту мысль я отогнала раньше, чем та сумела поселить сомнения в моей душе. У меня был шанс помочь Ильдару, я не собиралась его упускать.

Он и… я. Нас было двое. Вчера, сегодня, завтра…

Уже не изменить! И в жизни, и в смерти…

Мысли шли фоном. Не мешая, но и не помогая. Отрывочные, похожие то ли на команды, то ли… осколки реальности, которые нам предстояло собрать заново.

Завтракали молча. По моей просьбе. Всем троим, как и мне, нужна была передышка. Остановка между тем, что уже произошло и что еще могло не случиться.

Решение оказалось правильным. Напряжение, которое буквально не давало дышать, рвало на куски, вызывая то ярость, то глухую тоску, постепенно спадало, растворяясь в тишине, нарушаемой лишь звуками приборов. Да и они с каждой минутой становились мягче, переставая ассоциироваться с набатом.

Если не знаешь, что делать — делай хоть что-нибудь…

Я — не знала, но надеялась, что слова, сказанные когда-то капитаном старховского супертяжа, не подведут и на этот раз.

Дождавшись, когда хошши уберут со стола и покинут гостиную, обвела всех взглядом. Отсчет остановился на зеро, мне предстояло сделать этот шаг.

— Я хочу просить о помощи. У вас троих, — голос меня не предал. Звучал ровно и спокойно.

Риман усмехнулся — в глазах все еще отдавало безумием. Джориш поднялся, отошел к окну, лишая меня возможности, если что, найти там спасение. Марьям просто смотрела на меня, в ожидании продолжения.

— По древним законам мы обязаны исполнять ваши приказы, госпожа кайри. Ваша воля — воля эклиса. — Джориш опять взял на себя самое трудное. Ответил первым.

— Возможно, — согласилась я с ним. Встала… слишком резко. Перед глазами потемнело, но мгла рассеялась раньше, чем кто-либо успел понять, что со мной. Если только Гиран, но тот, что порадовало, даже не дернулся, чтобы помочь, — но я не хочу, и не буду приказывать.

— О чем же вы хотите просить нас, госпожа кайри? — заставил меня обернуться Риман. Ладонь лежала на столе. Родового перстня на ней не было.

Взгляд бесстрастно фиксировал нюансы. Опыт, пусть и небольшой, но достаточный для того, чтобы делать выводы, выносил приговор.

Пустота в душе у одного и с трудом сдерживаемое безумие — у другого.

О чем я собиралась с ними говорить?!