– Карпов, – приказал он. – Осмотри ногу. Смелее, ветки раздвигаются легко. Что видишь?

Колька робкой рукой нащупал горячую голень. Она – правая ведь? Нет, не она… Почему не вздута, где отек? Пальцы натолкнулись на грубый, свежий шрам, а под ним, прямо под кожей, на твердой полосе берцовой кости прощупывалось характерное утолщение. Костная мозоль на месте перелома – муфта, как говорят хирурги. Колька прямо затрясся. Такого не бывает, понимаете? Такую муфту при таком переломе надо наращивать три месяца, в лучшем случае! О господи, он сам, сам эту кость ставил на место неполные сутки тому назад… Сжав зубы, косясь на Рафаила почти безумными – он это чувствовал – глазами, Колька осторожно покачал ногу. Она была целая. Будто не ломалась.

– Как новая, – с идиотической бодростью сказал он. – Полная консолидация.

Володя, пунцовый от волнения, отталкивал его – рвался посмотреть. Колька машинально поправил веточки.

– Не помню, – шептал больной. – Помню, что Земля, нулевое время. Сколько времени прошло? Амнезия, противно…

– Двадцать один час, – растерянно доложил Володя.

Рафаил прошептал: «Двадцать… один…» – и вскинул вдруг пронзительные, прозрачные глаза:

– Карпов! Лжете, говори правду!

Подавшись к нему всем телом, Колька убеждал:

– Раф, мы сами не понимаем, святая правда, – сегодня двенадцатое ноября, вчера мы стартовали, понимаешь?

Командир перевел глаза на Володю:

– Бурмистров, правда?

– Честное слова!

– Что же они, волшебники?

Володя поднял плечи.

– Кто они такие? Они н-не н-носят одежды.

– Не знаем, Раф. Пока не идентифицировали. Но как они с тобой объяснялись? – волновался Бурмистров.

– Рисовали, – уже шептал командир. – П-стите… Пр-рос-тите, р-ребята… Я п-посплю…

Володя зашептал:

– Как его сразу… Николай, что же будет? Уверен ли ты в отношении его ноги?