Он уткнулся губами в перья, чтобы не вскрикнуть, не испугать Рокх. Воистину, неподходящее время и место он выбрал для полной откровенности с собой – на рассвете ему предстоит действие, сейчас он должен вести Птицу. Он заставил себя отогнать мысли. Но еще долго, половину пути до питомника, не мог Ахука успокоить мыслящую половину мозга и заставить ее уснуть.

…К питомнику он прилетел уже вполне уравновешенным, как и подобает гонцу. Большая дорога проходила в стороне от слоновьих выгонов и домов людей. Птица начала снижаться вдоль старой слоновьей дороги к Раганге – прежде по ней возили на слонах грузы, а ныне водили животных купаться. Луна еще не зашла и была не только видна с высоты Ахуке, но и освещала белую полосу дороги, широкую излучину Раганги, охватившую питомник с трех сторон. Хорошее место выбрали предки для слонят – Большегубые боятся воды. Ветер тихо шипел в крыльях, когда Птица плавно скользила к домам питомника, и спокойствие окрепло в Ахуке. Равновесие плыло, покачиваясь, от горизонта до горизонта. Приближались, подступали ровные верхушки плодовых деревьев, чешуйчатые кровли домов, запах воды и огненных цветов ниу и ванильный запах слоновника. Белая Земля стремительно летела над Рагангой и в какой-то миг выбросила лимонную дорожку, прочертившую реку от берега до берега. Ниже, еще ниже – прошумели кроны деревьев, и Птица понеслась над просекой. Ахука услышал плаксивый визг слоненка, поднял голову, всматриваясь в лес, чтобы не пропустить поворота, и наконец прикоснулся к затылку Птицы. Одним взмахом крыльев она остановила полет, ударила когтями о землю. Ахука спрыгнул, потянулся, взял Немигающего на плечо и пошел к домам, сопровождаемый Птицей. «Потерпи, Рокх», – сказал он ей. Самая прожорливая тварь Равновесия – Птица Рокх. Даже землеройка ест меньше, если считать на горсть веса…

В слоновнике тоже не все спали. Сменялись Охотники, охранявшие подступы к питомнику. Дежурные Хранители наблюдали за работой ночных обезьян, подтаскивавших пищу для слонят. Где-то Врачи принимали тяжелые роды у слонихи, и на темной дороге плясал и горячился жеребец – молодой Хранитель мчался в ночь, от избытка сил, неведомо куда. Он вздыбил жеребца перед Ахукой и поздоровался с радостным удивлением:

– Э-э! Привет тебе, гонец, во имя Равновесия! Только что мы проводили пятерых гонцов, а вот и полудюжина! Отвести тебя к домам гостей, Охотник?

– Пять гонцов здесь было? – переспросил Ахука. – Не обсчитался ли ты?

Юноша засмеялся во весь рот, как самой остроумной шутке. Он качался на попоне от смеха, а конь его вздрагивал и косился на Рокх, важно шагающую по пятам за Ахукой.