Когда Савельев покинул каюту, он знал не больше, чем до разговора с Хайдаровым, но его бледно-голубые глазки сияли огнем бескорыстного любопытства. Вентиляторы боролись с запахом сдобы повышенной калорийности. Хайдаров вызвал следующего – Марту Стоник. Вот и верь свидетельским показаниям – Шерна оказался «несколько замкнутым»…

Марта Стоник вошла с надменно вздернутой головой. Поздоровалась, швырнув два пальца к козырьку каски – ладонью наружу. Комбинезон сидел на ней как влитой. Он был склеен из какого-то особенного материала, мягкого и уютного на вид. Экая малютка, подумал Хайдаров, сантиметров… сто шестьдесят. Возраст определить трудно – не меньше двадцати пяти, не больше сорока. Губы юношеские, руки – детские, с глазами что-то неясно. Глаза, скользнув по Хайдарову, уперлись в оранжевую стенку шкафчика с личным оружием командира, и в них мелькало… Что-то с ней нехорошо, подумал Хайдаров и напомнил себе, что здесь он следователь и надо отодвинуть сострадательность и добропомощность… «Да что с тобою сегодня? – сказал он себе. – Ты куратор, и оставайся им. С ней что-то происходит скверное. Какое интересное лицо – не греческое, как можно бы ожидать по фамилии, скорее египетское, коптское. Оно было бы красивым, если бы не мрачность, – обрати внимание, не сиюминутная мрачность, а постоянная, характерологическая… Да что она там увидела, на этом шкафчике?»

Пассажирка взглянула наконец на него:

– Представляться не нужно, надеюсь?

– Давайте проверим, – сказал Хайдаров. – Вы – доктор Марта Стоник. Физик?

– Химфизик, специалистка по ударным волнам. Институт систем жизнеобеспечения, Луна – Северная.

– Но летите вы с Марса.

– Тонко подмечено, – сказала Марта Стоник.

– Летали на испытания систем? Всегда завидовал вашей службе…

– Ах вот так… Я всегда завидовала вашей.

– Почему?

– Э, сначала вы объясните почему.

– Пожалуйста, – сказал Хайдаров. – Я делю цели на первичные и вторичные. Вот, скажем, наша служба. Мы…

– …пастыри, – сказала Марта Стоник.

– Я, знаете, побаиваюсь теологических выражений. Но пусть будут «пастыри». Овцам прежде всего необходимы пастбища, водопои, овчарни, а потом уже – пастухи. Вы даете пастбища, вы – необходимы. А мы – третий эшелон.

– О господи! И это говорит психолог!

– Очень понимаю, – с удовольствием согласился Хайдаров. – Нисколько не спорю, все изложенное могло быть изложено в семнадцатом столетии. В девятнадцатом – наверняка. Но каждый имеет право на собственные заблуждения, не правда ли? Я заблуждаюсь, и знаю это, и, мало того, буду упорствовать в своих заблуждениях до конца.