Роджер со злостью выключил компьютер. Хейзел оглянулась:

– Что с тобой, сынок?

– Думал, мы сможем причалить к станции. Оказывается, нет.

– Я могла это тебе сразу сказать.

Роджер, не ответив, пошел на корму. Лоуэллу, как выяснилось, лучше не стало.

Иллюминаторы правого борта заполнила Земля – огромная, круглая, прекрасная. «Стоун» быстро приближался к ней, и оставалось меньше десяти часов до критического момента, когда придется выбрать тот или иной маневр. Аварийный план полета, составленный Хейзел, проверенный-перепроверенный капитаном, передали по радио в службу движения. Все были настроены на возвращение, но все-таки Поллукс с помощью штурманской станции Кито-Контрольная, что в Эквадоре, вычислял отклонения от основного плана полета и разрабатывал вариант для поворота на Марс.

Доктор Стоун появилась в центре управления и остановилась возле люка. Она поймала взгляд мужа и сделала ему знак выйти. Он поплыл за ней в каюту.

– Что? – спросил он. – Лоуэллу хуже?

– Нет, лучше.

– Да ну?

– Дорогой, по-моему, у него и не было никакой космической болезни.

– А что же это было?

– Ну разве что самую малость. Но, по-моему, все симптомы указывают на аллергию – у него повышена чувствительность к седативным средствам.

– В первый раз слышу о такой форме аллергии.

– Я тоже, но все когда-то случается в первый раз. Я перестала давать ему лекарство несколько часов назад, видя, что оно не помогает. Ему сразу стало легче, и пульс улучшился.

– Значит, все в порядке? И он может лететь на Марс?

– Слишком рано об этом говорить. Мне бы понаблюдать за ним еще пару дней.

– Эдит, ты же знаешь, что это невозможно. Мне надо производить маневр.

Роджер уже дошел до точки от нервного напряжения и недосыпа – в последний раз он спал за сутки до старта.