– На ваш вопрос нельзя ответить ни положительно, ни отрицательно. Я видел многое – и радугу, и зеркало, и закат, не говоря о снах. Признаю, что здесь, в доме, я наблюдал явления, которые объяснить не могу. Но никто не являлся, когда я собирался вести запись или хоть как-нибудь их проверить.

– Разве видеть самому – недостаточно?

– Достаточно для детей и животных.

– А для разумных людей?

– Мой дядя, доктор Дункансон (быть может, вам доводилось о нем слышать), говорил: «Поклянитесь мне на слове Божьем», – и клал на стол большую Библию. Так он усмирял тех, кто хотел рассказать о видениях. У меня, миссис Стэддок, вера иная, но принципы те же. Если кто-нибудь хочет, чтобы Эндрью Макфи в него поверил, пусть явится, будет так добр, открыто, при свидетелях, не стесняясь ни фотоаппарата, ни термометра.

– Значит, вы что-то видели?

– Да. Но это не разговор. Бывают обманы чувств, бывают фокусы…

– Чтобы он!.. – сердито воскликнула Джейн. – Никогда не поверю!..

– Я бы предпочел, миссис Стэддок, обходиться без слов этого типа. Что такое «верить»? Честный исследователь обязан принимать в расчет и фокусы. Если такая гипотеза противоречит чувствам – тем более. Существует сильная психологическая опасность, что он о ней забудет.

– Есть же верность, в конце концов, – сказала Джейн.

Макфи, бережно закрывающий табакерку, поднял глаза.

– Да, – сказал он. – Она есть. Когда вы станете старше, вы поймете, что такую большую ценность нельзя отдавать отдельным лицам.

Тут раздался стук в дверь.

– Войдите, – сказал Макфи, и вошла Камилла.

– Вы кончили, мистер Макфи? – спросила она. – Джейн обещала погулять со мной до ужина.

– Что ж, дорогие дамы, гуляйте, – печально произнес шотландец. – Они захватят всю страну, пока мы прохлаждаемся.

– Жаль, что вы не читали стихов, которые я сейчас прочла, – сказала Камилла. – Там все сказано в двух строчках:

– Что это? – спросила Джейн.

– «Талиессин», – отвечала Камилла.

– Мистер Макфи, наверное, любит одного Бернса.