В тигрицу она превратилась почти мгновенно, за несколько секунд, при этом одежда на ней просто испарилась, а в лицо ему полыхнуло жаром. Оскал ее был страшен, когтистые мощные лапы скребли мозаичный пол, зеленые глаза метали молнии. Ричард давно чего-то подобного от мамочки ожидал, но всё равно застыл и не верил своим глазам. Илга грозно зарычала.

— Тебе идет эта шкурка, — усмехнулся он с дрожью в коленках.

Его трясло не от страха. От обиды. От возмущения, что ничего нельзя исправить, и даже собственная мать против него.

— Ты забыла, — сказал он, — что я тоже могу телепортировать, — но свою ненависть ты показала достаточно наглядно. Спасибо, мама.

Мать зарычала еще громче и, пока он еще говорил, прыгнула на него. Очутившись на полу, под тяжестью ее тела, под ее острыми когтями, Ричард наконец понял, что с ним никто не шутит. Он взвыл от боли и вцепился в ее горло, стараясь держать ее хищную морду на расстоянии вытянутых рук. Она пыталась упереться задними лапами, но они проскальзывали по гладкому отшлифованному полу, как по маслу.

Несколько минут они катались по полу, пока он не справился с шоком. Он мощно пнул ее ногой в живот, так что она с визгом паленой кошки откатилась метров на десять. Он вскочил и пнул ее еще раз, мать вцепилась клыками ему в ногу. Озверев от боли в этом живом капкане, Ричард содрогнулся всем телом, из его горла вырвался даже не крик, а рев. Потом тело действовало уже само.

Клыками он впился ей в загривок, мать взвыла и разжала свой капкан. Ричард запрыгнул на нее, прижимая своей тяжестью к полу и вгрызаясь в ее шею. Тигрица издавала страшные звуки и уже почти не трепыхалась. Он отпустил ее, напоследок залепив ей оплеуху своей огромной черной лапой.

Потом она лежала у стены и стонала, несчастная, старая драная кошка. Ричард подошел к ней, удивительно хорошо и уверенно чувствуя себя в новом обличье. Он был потрясен, но не слишком. Не до того было. Они оба были в кровь разодраны, но мать больше. Ричард лизнул ее рану, сам ощущая неприятное жжение в груди и тупую боль в прокушенной лапе.

Возвращение к себе произошло незаметно, когда он немного успокоился и тупо сидел возле стонущей матери, ни о чем не думая. Мысли путались. Ему казалось теперь, что он всю жизнь знал, что он черный тигр, огромная мускулистая пантера с короткой жесткой шерстью и серыми крючьями когтей.

— Извини, мама, — сказал он, еле ворочая языком, — ты сама разбудила во мне зверя.

— Черный дьявол, — пролепетала мать, — но Ольгерда тебе не победить. Он молодой и сильный.

— Мне вполне достаточно тебя, — вздохнул Ричард и подхватил ее на руки, — где у тебя аптечка?