— Хороша попечительница! — зло бросил Василий. — Ограбила сироту!

— Выходит и с вокзала есть выход? — скаламбурил Юрий, но этого никто не заметил.

— А чего ж? И отсюда выбираются! — хмуро согласился Петро. — Токо не кажный.

— Ага! — хмыкнул Василий. — Только кто с водярой не дружит! Как Дембель. А это не про нас, да, Петро? Мы — списанный матерьяльчик. Кривая доска. Легче к стенке поставить, чем исправить.

— У Дембеля документ был, хоть и без прописки, — вздохнул Петро, покосившись на Василия. — А мы свои — кто сжёг, кто по пьянке профукал, а у кого только ксива об освобождении.

— Паспорта эти! — зло сказал Василий. — Кто их только придумал! Без бумажки я букашка! И не человек вовсе!

А Юрий заглянул в прошлое Дембеля — Александра Савельева, победителя олимпиад и художественных выставок. Всё имущество погибших родителей после совершеннолетия должно было отойти ему. Но тётушкины юристы подсуетились и за хорошее вознаграждение оставили племянника нищим. Хотя сейчас, когда его документы были в порядке, Саша мог бы всё у тётки отсудить — бизнес, деньги, квартиры и дома. Но, посоветовавшись с настоятелем ольховского храма, которого почитал теперь за отца — не стал этого делать, оставив всё на волю божью. Православные люди не участвуют в судах земных. Да ему сейчас при храме лучше, чем было в богатстве, и он другого не хочет. Ремесло художника и вера в Бога распахнули мир его душу совсем в другой мир, а семья ольховского настоятеля стала ему родной. Скоро состоится его свадьба Ольгой — дочерью отца Олега. Саша теперь был даже рад, что его судьба так сложилась, иначе б он не встретил таких хороших людей м свою девушку. И он ни на кого зла не держал. Тем более — на вокзальных бомжей, приютивших его и вовремя прогнавших. Неисповедимы пути Господни.

— А что у Михайлыча с ногами? — спросил Юрий.

— Тромбоз, диабет, трофические язвы, — охотно перечислил Василий. — Короче — инвалид он.

— А почему не лечится? Есть же больницы, где принимают всех. Даже без паспорта.

— Не, квартира, паспорт и прописка у него есть. Только он жить там не хочет, — вздохнул Василий. — Говорит — здесь лучше. И что мы без него пропадём.

— Вот как? — удивился Юрий. А про себя согласился — и, правда, пропадут.

— Зимой ему скорую вызвали, когда совсем заплошал, — вздохнул Петро. — Полежал Михайлыч в больничке пару недель — пока не турнули. И пришёл, какой был — весь в бинтах.

— Не, он сам оттуда ушёл! — возразил Василий.

— А почему его там не вылечили? — спросил Юрий.

— Так от его болезни одно лечение — ноги отфигачить, — заявил Василий.