***

После Клиники– Девять я проходила квалификацию в сертификационном центре на Кларенсе. Я пробыла у Ми– Скайона лантарга на блинах в общей сложности примерно полгода. Полгода без активной практики. Минус в карму, как говорится. Кармой на общем сленге назывался квалификационный лист, приложение к лицензии. Вместе со мной училась Ане Ламель, женщина из Новой России, конкретно – из локали Синей Птицы, с пресловутой Ласточки; Ане не объяснила причин, по которым она покинула родной мир. В подавлении этих причин я участвовала потом аж два раза – в первую свою миссию и в предпоследнюю. А тогда я ещё не думала уходить из профессии, несмотря на лишение доступа к инфосфере. У меня ничего, кроме профессии, не осталось: любимый предал, семьи не было, и ещё я взяла опеку над трёхлетней дочерью моей подруги. Ликесса Балина погибла при штурме Менлиссари. Единственный человек в окаянной моей жизни, которого я называла сестрой. Если бы она осталась жива, у меня была бы сейчас сестра. Если бы да кабы.

   Мысли скачут, как их записывать... Кемтари Лилайон – отдельный разговор, и я даже не знаю, как начать рассказ о нашем знакомстве. Где– то живёт он сейчас, этот Лилайон, между прочим. Где– то на Кранадаине. Вот уж воистину Вселенная широка, да гиперканал в ней один. Не уверена, что хотела бы встретить ак– лидана снова. Да, сейчас он навряд ли станет препарировать мне душу, он уже не на службе, насколько я поняла, но такая встреча окунет меня в не самые лучшие воспоминания моей жизни. Не хочу вспоминать. Пока – не хочу!

   Ане Ламель, да. Хороший хирург. Без паранормы, натуральнорождённая, на Ласточке вовсю цвёл махровым цветом культ естественной жизни, да– да, вот это вот движение «Назад к природе», как раз оттуда. Естественные роды, генные инженеры – преступники перед Человечеством, и всё такое. Дети с прогерией. Двое таких через мои руки прошло, надо ли говорить, что психокинетическая паранорма не помогла? Генетические болезни запрещены к паранормальной коррекции, но даже если бы запрета не было, с детской прогерией сделать ничего нельзя. Вообще. Совсем. Полностью.

   То есть, генные инженеры – злые твари, а вот мамаша, которой религия запретила на генсканирование пойти, она – добрый ангел. Нецензурно. Сколько лет прошло, сколько разных событий случилось, а до сих пор трясёт, стоит только вспомнить.

   Да, Ламель. Она была интересная. Старше меня лет на двенадцать и мудрее, что я тогда не оценила. Мы жили вместе, в одном блоке, через небольшую обзорную площадку: Кларенс – космическая станция, обслуживает федеральную трассу между пространством сектора Коронет и локальным пространством Новой России. Ане с большим неодобрением относилась к моим походам в тир на психодинамические тренировки. Считала, что оружие несовместимо с профессией врача. А я не знала, как объяснить ей, что это не блажь, что владеть огнестрелом надо, что бывают случаи, когда спасать себя и окружающих некому, кроме тебя самой. Не знала, и потому молчала. Я вообще тогда почти всё время молчала. Не хотелось ни с кем разговаривать, кроме как по делу.