Какой Вселенной?

Никакой Вселенной не существовало. Она исчезла.

Двигались ли они вообще? Можно ли говорить о движении, когда нет того, относительно чего можно двигаться?

И тем не менее искусственный вес, создаваемый вращением корабля, никуда не девался. «Вращением по отношению к чему?» – подумал Либби. Не мог ли космос обладать истинной, абсолютной, безотносительной к чему бы то ни было, собственной структурой – вроде той, о которой говорилось в давно отвергнутой теории «эфира», так и не обнаруженного классическими экспериментами Майкельсона – Морли? Даже больше того – эти эксперименты отрицали саму возможность его существования, отрицая тем самым возможность скоростей выше скорости света. Действительно ли корабль преодолел световой барьер? Не превратился ли он в гроб с призраками вместо пассажиров, летящий в никуда и вне времени?

Но у Либби зудело между лопатками, и ему пришлось почесаться; левая нога его затекла, а желудок начинал настойчиво требовать пищи, – если это смерть, решил он, непохоже, что она чем-то материально отличается от жизни.

Вновь обретя спокойствие, он покинул рубку и направился в свою любимую столовую, обдумывая на ходу новую математику, которая включала бы в себя все эти новые явления. Над тем, как гипотетическим богам джокайров удалось телепортировать Семейства на корабль, он больше не размышлял; у него все равно не было возможности получить сколько-нибудь значащие данные, и лучшее, что мог сделать любой честный ученый, – зафиксировать факт как таковой, отметив, что он не поддается объяснению. Но факт действительно имел место – Либби сам еще недавно был на планете, и даже сейчас ассистенты Шульца сбивались с ног, пытаясь обеспечить антидепрессантами тысячи человек, душевно пострадавших после пережитого.

Но Либби не мог найти этому объяснения, да и, поскольку у него не было данных, не особо и хотел. Куда больше его интересовала вся совокупность мировых линий, базовая проблема физики поля.

Не считая своего пристрастия к математике, Либби был вполне обычным человеком, предпочитавшим шумную атмосферу Клуба, или столовой 9-D, хотя и по иным причинам, нежели Лазарус. Он легче себя чувствовал в компании более молодых – Лазарус был единственным исключением.

Как выяснилось, в Клубе пока не кормили – слишком внезапной оказалась перемена планов. Однако там присутствовали Лазарус и другие знакомые Либби. Нэнси Уэзерел подвинулась, освобождая ему место.

– Тебя-то я и хотела видеть, – сказала она. – Все больше пользы, чем от Лазаруса. Куда мы летим на этот раз и когда туда доберемся?