– Как же, наслышан, – ответил Зубов.

Он пошарил рукой по печке, и изба огласилась нежной музыкой позывных «Маяка».

– Московское время восемнадцать часов, – сказала дикторша.

Мы инстинктивно сверили часы. Отец Зубов выключил транзистор и спрятал его.

– Только – тсс! Никому! Умоляю!… – сказал он, прикладывая палец к губам. – Мой народ еще не дорос.

– Почему вы не сказали вашему народу правду? – воскликнул Лисоцкий.

– Они ничего не знают о Советском Союзе! – выпалил Черемухин.

Патриарх с удовольствием кивал, прикрыв глаза. Мы уже думали, что он заснул, как вдруг Отец Зубов открыл один глаз, отчего стал похож на курицу. Этот глаз смотрел злобно и насмешливо.

– Зачем нервировать народ? – тонким голосом спросил Отец и вдруг без всякого перехода добавил таинственно:

– Вы знаете, какой сейчас в России государь?

Вопрос был явно провокационный, но мы настолько опешили, что раскрыли рты и отрицательно помотали головами.

– Кирилл Третий! – воскликнул патриарх и радостно засмеялся.

– Шизик, – шепнул Черемухин. – Все ясно. Нужно сматывать удочки. Это не Бризания, а психиатрический заповедник.

– Я, знаете ли, господа, фантазер, – продолжал патриарх. – И потом скучно, господа! Вот и меняешь государей со скуки. Сейчас замышляю скоропостижную кончину Кирилла и восшествие на престол наследника Павла Второго.

Генерал поднялся с лавки. Мы тоже встали.

– Мы вынуждены откланяться, – сказал генерал.

– А какие я выигрываю войны! – воскликнул патриарх. – Да сядьте, господа! Я не видел русских шестьдесят пять лет, а вы уже уходите.

Отец Сергий явно увлекся. Глаза его горели сумасшедшим огнем. Длинные руки были в непрестанном движении, как у дирижера. Старик излагал нам историю России новейшего времени.

– Война с турками в тридцать четвертом году! Князь Ипатов с тремя танковыми дивизиями взял Стамбул и заключил почетный мир. Граф Тульчин бомбил Анкару. Каково?

Все стало ясно. Это у него был такой шизофренический пунктик. Мы слушали сумасшедшего обреченно.