— И надо сказать, он этому посту вполне
Нюмрод даже побледнел, услышав о столь резком повышении по службе.
— Но архиепископ Брута останется, — добавил Ворбис. — Мы желаем говорить с ним.
Иерархи удалились.
Ворбис расположился на каменном кресле под бузиной. Дерево было древним и огромным, совсем не похожим на недолговечных родственников, что росли за пределами сада. На ветвях уже зрели ягоды.
Пророк сидел, положив руки на каменные подлокотники и скрестив пальцы. Некоторое время он тяжелым взглядом мерил Бруту.
— Ты… поправился? — спросил он наконец.
— Да, господин, — ответил Брута. — Но, господин, я не могу быть епископом, я ведь не умею даже…
— Уверяю, эта работа особого ума не требует, — успокоил его Ворбис. — Иначе епископы с ней не справлялись бы.
Снова воцарилась долгая тишина.
Когда Ворбис снова заговорил, могло показаться, что каждое свое слово он достает с огромной глубины.
— Мы уже говорили о природе действительности?
— Да.
— И о том, что постигаемое не всегда является фундаментальной истиной?
— Да.
Снова пауза. Высоко в небе парил орел, высматривавший на земле черепах.
— Наши странствия по пустыне… Вряд ли у тебя сохранились о них четкие воспоминания.
— Отнюдь.
— Этого и следовало ожидать. Солнце, жажда, голод…