Вампир смотрел на свой разбитый иконограф.

— О. Сочувствую. Правда, — сказал Вильям.

— Йа имейт и другие, — пожал плечами Отто. — По честности говоря, йа думайт, в большом городе все бывайт проще. Более цивилизированно. Мне говорийт, в большой город толпа не гоняйт тебя вилами, как бывайт в Гутталлинне. То есть йа прикладывайт старания. Три месяца, четыре дня и семь часов полного повязывания. Йа всему отказывайт! Вы не представляйт, как тяжело не обращайт внимания на бледных дам в бархатных жилеточках, таких вызывательных кружевных черных платьях и крохотных туфельках на высокий каблук. О, каковое искусание! И йа неустыженно признаваю это… — Он в отчаянии покачал головой и уставился на свою окровавленную рубашку. — И вдруг аппаратуру разбивайт, мой лучший рубашка покрывайт… кровью… красной-красной кровью… густой темной кровью… кровью… кровью… кровью…

— Быстрее! — крикнула Сахарисса, отталкивая Вильяма. — Господин Хорошагора, держи его за руки! — Она махнула рукой гномам. — Я была готова! Двое, хватайте за ноги! Дрема, у меня в столе кусок кровяной колбасы!

— …Солнечный круг, Небо вокруг… — взвыл Отто.

— О боги! У него глаза светятся красным! — воскликнул Вильям. — Что нам делать?

— Можно еще раз отрубить ему голову, — предложил Боддони.

— Очень неуместная шутка, Боддони, — резко оборвала его Сахарисса.

— Шутка? Разве я улыбаюсь?

Отто встал. Гномы, отчаянно ругаясь, свисали с его худых плеч.

— …Милый мой друг, Добрый мой друг, Людям так хочется мира…

— Да он силен как бык! — завопил Хорошагора.

— Держитесь, мы сейчас поможем! — крикнула Сахарисса. Покопавшись в сумочке, она вытащила тонкую брошюру в синей обложке. — Вот, взяла сегодня утром в миссии в Скотобойном переулке. Это их песенник! — Она снова начала всхлипывать. — Такая грустная песенка… Называется «Пусть всегда будет солнце». Она про маленького мальчика, которого… ну…