– Я говорю не о девчонке. Я говорю о нем, – он указал на Бельфеддора. – Он ступил на проклятую землю и должен был остаться на острове в собственности Горронга.

Бельфеддор усмехнулся.

– Хочешь отвезти меня обратно? – поинтересовался он.

Капитан усмехнулся в ответ и снова покачал головой.

– Можешь оставаться на борту. Ни я, ни моя команда не в восторге от вас всех, но мы знаем, что от вашей девчонки зависит исход этой войны, и мы исполним приказ нашего хозяина господина Сеттеса.

Бельфеддор взглянул на жреца.

– А что скажешь ты? Может быть, нам и в самом деле покинуть галеру?

– Не здесь, – ответил Кальматтес. – Эти земли опасны. Нам лучше отправиться на закат.

– Не обещаю, что моим парням это понравится, – произнес Скеннос. – Как только мы выйдем в море, Горронг снова попытается нас утопить.

– Если бы он мог это сделать, мы бы уже давно лежали на дне, – заметил Кальматтес. – Ребенок хранит нас.

– Может быть, и так, – хмуро отозвался капитан. – Только я потерял шестерых матросов и мачту. Вас эта девчонка, может, и хранит, а вот нас – вряд ли.

– Людей тебе, конечно, никто не вернет, – сказал Бельфеддор. – А что касается мачты, я слышал, на кораблях всегда есть запасные.

– Эта и была запасная.

– Ладно, не ворчи, занимайся своим делом, а я осмотрю округу. Может быть, нам действительно будет лучше покинуть твое дырявое корыто.

– Оно не было таким дырявым, пока я не взял вас на борт, – беззлобно огрызнулся капитан.

Но Бельфеддор уже не слушал его. Приказав воинам-оборотням оберегать Аксеттис и жреца, он оседлал Мрака и отправился на берег.

Среди сопок, поросших травой и низкими кустарниками, царило уныние и запустение.

– Никогда раньше не бывал на побережье Старой Ногары, – произнес Бельфеддор, оглядываясь вокруг. – Не думал, что здесь так пустынно.

– Подозреваю, что сейчас так пустынно не только на побережье, но и во всей Старой Ногаре, – отозвался демон. – Поднимись повыше.

Последовав совету своей второй половины, Бельфеддор направил Мрака к ближайшей сопке. С высоты открылось поле минувшей битвы. Вытоптанную землю обильно устилали сломанные стрелы, дротики, копья, разбитые щиты, смятые доспехи, клинки, алебарды, секиры. Среди трупов с обнаженными костями и черепами лениво бродили гиены с раздувшимися животами, тяжело летали грифы-стервятники. Видимо, битва произошла достаточно давно, и стаи падальщиков успели обожраться на трупах.