«Пекарь Бубло страшный человек. Он свел в могилу двух жен, все его сыновья стали преступниками, а дочери проститутками, он и до вас, князь, доберется, вот увидите, и лучше бы вам его остановить, пока не поздно. А хлеб он печет очень черствый, а цену заламывает такую, что хоть плачь, а у меня и так семья большая».

Зигвард читал это послание к концу дня, уставший и начинающий звереть от проявлений человеческой низости, и только поэтому оно его не рассмешило. Врет наверное, подумал он, наверняка не очень большая у него семья.

Поимка разведывательного отряда и радость фалконовых приспешников по этому поводу дала возможность славскому десанту пройти незаметно в юго-восточном направлении. Шпионы Фалкона следили за Северной Дорогой, и, расслабившись, пропустили марш-бросок. Прискакавший из Изумрудного Леса славский курьер доложил, что войско Князя Гленна остановилось.

Зигвард отдал приказ поднимать войска в поход и два дня подряд, бросив все, воодушевлял воинов пламенными речами. Войска выступили под управлением своих военачальников, получивших от Зигварда подробные инструкции, а сам Зигвард остался на некоторое время в Кронине, рассчитывая догнать воинов через день. Под вечер, походив по городу и поразглядывав население, он уединился в кабинете, где намеревался провести ночь. То есть, он думал, что уединяется. На самом деле он был в кабинете не один.

Вообще-то ничего сложного в управлении захваченной территории нет и много времени не отнимает. Как в любой другой сфере человеческой деятельности, предполагающей контроль над большим количеством ближних твоих, собственно работа — то есть получение информации, составление приказов, произнесение речей и закулисные интриги не занимают у расторопного политика больше трех часов в день, и частенько случаются дни, когда можно ограничиться четвертью часа. Остальное время политик посвящает либо бессмысленным публичным появлениям (если не амбициозен, но лишь тщеславен), либо просто исчезает из поля зрения — шляется мирно по бабам, или читает художественную литературу, или занимается серьезным делом — археологией, к примеру, но это редко бывает, ибо политики, большие и не очень, люди в основном весьма несерьезные.

Политики, не созданные, чтобы править, очень быстро стареют — из-за совокупности ежедневного многочасового вынужденного безделья и непомерной ответственности, возложенной на них, которую, сколько не бездельничай, все равно ощущаешь. В большинстве случаев комбинация эта приводит их к ощущению абсолютной безысходности, из-за которого быстро изнашиваются и ум, и тело, а душа замыкается на себе самой.