Лишившись своей ренты и подъев запасы, я стал понемногу распродавать антиквариат Карла, не уставая благословлять его страсть к коллекционированию: с годами мое наследство стремительно росло в цене. Надолго хватило. Теперь запасы понемногу подходят к концу, но у меня не так уж много шансов дожить до того дня, когда продавать станет нечего. То есть обычно я хорохорюсь, твердо обещаю себе дотянуть как минимум до сотни лет, но в такие моменты, когда выясняется, что ты уже даже кружку в руках удержать не способен, лгать себе становится довольно затруднительно.

Сейчас, говорил я себе, сейчас пойду вниз. Сварю кофе. Но сначала вытру пол. Или нет, потом, когда попью. Ну, сейчас.

Но вместо того чтобы идти вниз, я сел на ступеньку, закрыл лицо руками и ощутил, что щеки стали мокрыми — неужели я плачу? Ай как стыдно. Но все это совершенно невыносимо: визг за окном, сырая, нечистая постель, привычная боль, шлепанцы, ежеутренний поход в уборную, грязная кухня, кастрюлька, в которой я варю кофе, я сам, ослабший, обиженный на весь мир, никому не нужный, но зачем-то живой старик, и вот теперь еще кружка разбилась, и лужа… И лужа.

Я полез в карман пижамной куртки за носовым платком — куда дотянусь, там подотру прямо сейчас, а там, глядишь, появятся силы прибрать и внизу. Но платка не было, только какая-то картонка, скользкая на ощупь. Я достал ее и удивился: откуда это у меня? Игральная карта из старой бумажной колоды, такие давным-давно перестали продавать, зачем они нужны, когда можно играть на компьютерах, которых в каждом самом бедном доме больше, чем жильцов, даже у меня штук пять скопилось, а что делать, выбрасывать старую технику — дорогое удовольствие по нынешним временам, вот и лежат в кладовой… На карте была изображена дама пик с огромными глазами, ярко-зелеными волосами и оранжевой розой в зубах — фантастическая безвкусица, хорошо, что их больше не делают, великая вещь — прогресс.

Входная дверь хлопнула. Я испугался — не столько чужого вторжения, сколько того, что забыл запереть дверь. Думал — был совершенно уверен! — что запер. На ключ, на щеколду и еще на крючок. А на самом деле оставил нараспашку, старый дурак. Плохо, когда человеку не на кого положиться, кроме себя, но когда и на себя нельзя — все, пиши пропало. На свалку.

— Эй, — раздался снизу звонкий женский голос. — Ты где? Наверху?

По деревянному полу зацокали коготки какого-то зверя; несколько секунд спустя у лестницы появился черный кудлатый пес, похожий на нестриженого пуделя. Принюхался к разлитому кофе, лизнул его и сердито фыркнул, обманутый в лучших ожиданиях.