Лина отдернула руку, покраснела и уже готова была обрушить на братца громы и молнии, как у нее за спиной кашлянул Майнус.

Лина подскочила с койки и замерла. Осторожно повернулась.

– Руку, – сказал Майнус.

Лина протянула руку.

– Правую, – уточнил Майнус.

Зрячие пальцы слепца слегка пробежались по мозолям.

– Ты нарушила взятый с тебя зарок, – уронил он.

– Угу. – Лина смотрела в пол. – Уже давно…

– Ты знал? – спросил Майнус Кора.

– Не-а, – ухмыляясь, ответил вой, подмигнул девушке – не робей, мол. – Но не удивлен.

– Ты могла бы попросить мать снять запрет. Ты могла бы попросить, чтобы я учил тебя… – Старик тщательно изучил руку племянницы, поднес к лицу и обнюхал, чуть не попробовал на вкус. – Похоже, ты чересчур торопишься и уделяешь больше времени хитрым приемам, не утруждая себя повторением пройденного.

Лина молчала.

– Вечером. На игровой поляне. – Старик повернулся и вышел из лечебницы, впервые за много лет едва не промахнувшись мимо двери.

– Ай!

Вечером на игровой поляне Лина уронила меч и затрясла рукой, приплясывая на месте и бормоча ругательства.

– Заткнись. Подними. К бою.

Девушка глянула исподлобья, пряча злые слезы, подобрала меч левой рукой. Дядя сделал неуловимое движение своим – деревянным, стальной меч бросил по поляне солнечные зайчики и вонзился в землю.

– Незачем хитрить, то, что просто, зачастую наиболее эффективно. Подними.

Лина закусила губу, он не видел этого, но знал. Помнил точно такое же упрямое выражение лица у ее матери. Надо сказать, ударят в подбородок, останется с пухлыми губками…