Парень помедлил, разглядывая ее. Наконец кивнул:

– Если это можно назвать жизнью.

Юлия наклонила голову, враг не должен видеть ее слез.

– Скажи, правда ли то, что мертвых можно отспорить у смерти?

Целительница молчала.

«Во имя и для Жизни Живой», гласили иеро, начертанные над каждой из четырех дверей каждого травного дома.

Но жизнь врага…

– Отвечай, – велел он. – Или я сделаю тебе больно.

– Я не боюсь боли, – соврала Юлия.

– Возможно. Но я знаю, чего ты боишься. – Парень улыбнулся, окинул ее хищным взглядом, словно окатил крутым кипятком. – Ответь мне, не соврал ли твой отец.

– Не соврал! – выкрикнула девушка.

Каждый ребенок воличей знает, что заблудившегося в сумеречных землях между жизнью и смертью можно уговорить вернуться в жизнь, пока живо тело.

– Я не ребенок воличей. Как это делается?

Юлия пожала плечами.

– Обычно близкие сидят рядом с уходящим. Говорят, как хорошо им было вместе, как здорово жить. Зовут, просят вернутся, думают о нем…

– Я отпустил ее.

Мгновение отец и сын смотрели друг на друга, Орел вскочил, опрокинув скамью.

– Ты… что сделал?!

– Отпустил ее. Вывел за городьбу и…