Он замешкался, потрясенный тем, что у Еретиков сражаются и женщины. Руки знали все наперед, они отражали отчаянные умелые удары, уход, обманное движение. Богатырка обманулась, и он не сумел остановить гибельный размах. Он смотрел в гаснущие глаза женщины, годящейся ему в матери, а то и в бабки, не в силах осознать, что сотворил.
Потом понял, что летит. Его сбила с мостков то ли силовая волна, то ли просто сильный пинок.
Удар. Падение с высоты вышибло из него дух…
Берская армия сожгла поселение и двинулась дальше. Его несли – день, два, неделю. Временами он приходил в себя. Потом искалеченное тело отпустило его…
Юлия зажмурилась и вытянула руки, читая тело. Поврежден позвоночник и сломаны ребра, внутреннее кровотечение, но если бы у беричей были хорошие целители, парня удалось бы спасти…
Юлия вихрем развернулась, хватаясь и за лук, и за стрелы, и за свое копьецо, и в результате все оружие посыпалось у нее из рук. В дверном проеме стоял юноша.
И слегка светился.
Он коротко поклонился, Юлия кивнула в ответ, унимая бешено колотящееся сердце. В конце концов Сумерки не делают разницы между Светом и Тьмой, за Чертой нет места племенной розни…
Она разглядывала призрака, выглядевшего совсем живым. Грудь поднимается и опускается, на редких усах засохшая кровь, губы изогнулись в знакомой горькой улыбке.
– Это… ты? – спросила она, осторожно покосившись назад.
– Я могу что-то для тебя сделать? – спросила девушка. Не то чтобы она хотела выручать застрявшего в Сумерках врага, но обычай велел помогать мертвым.
– Тогда я пойду, – сказала Юлия.