Чареника вытаращил глаза на пылающий камин. Арфарра сидел с невозмутимым видом и кидал в огонь разноцветные пачки. Удивительное дело: только что он жег бумажки, а теперь – живые деньги, и Чареника просто слышал, как эти деньги пищат и кричат.

– Господин Нан, – проговорил Арфарра, – получил в наследство пустую казну. Он не стал плодить бумажные деньги. Раззадорив алчность своих друзей, он сумел сделать так, что в последние месяцы погашение государственного долга ничего не стоило. Полагаю, однако, что раздача имущества за облигации обернется слишком большими злоупотреблениями. Но если продать государственные земли, а деньги употребить на погашение займа, можно будет успокоить простых людей.

– Гм, – сказал Чареника, – это зависит от того, сколько облигаций будет предъявлено к погашению.

Арфарра насмешливо поглядел на бывшего министра финансов и сказал:

– Тут, господин министр, тридцать два ящика, в каждом – пять миллионов по номиналу. Вычтите из общего числа и посчитайте.

Чареника поклонился и сказал:

– Ваше благородство поистине удивительно! Кто бы устоял перед искушением! Сжечь бумаги, которые завтрашний декрет обратит в миллионы!

– Да, – сказал Арфарра, – вот второй час жгу, чтобы меньше осталось. А впрочем, господин Чареника, помогите мне!

Чареника, под пристальным взглядом Арфарры, нагнулся, взял пачку и подержал ее в руках. У платья его были длинные рукава, и Чареника показалось, что пачка, как живая, хочет поползти вверх по рукаву. Он вздохнул и бросил пачку в камин. Потом другую, третью. Когда он бросил четвертую пачку, ему стало слегка не по себе, и он присел.

– Господин министр, – сказал Арфарра, – вы, я вижу, устали, вам сейчас трудно жечь эти бумаги. Отправляйтесь-ка лучше домой, возьмите ящик и сожгите его дома.

Чареника хлопнул глазами и сказал:

– Гм, – я мог бы сжечь два ящика.

– Полтора, – отрезал Арфарра.

Старик щелкнул пальцами: вошел стражник, выволок откуда-то огромную корзину, опростал в нее ящик облигаций и еще пол-ящика. Два варвара – один белокурый, другой рыжий – подхватили корзину за ручки и встали позади Чареники.

– Так вы, – справился Арфарра, – поддержите это предложение: возместить маленьким людям их убытки?

– О чем речь! – вскричал Чареника, – маленькие люди – опора государства, как можно обижать их?!

Чареника ушел. Огонь в кабинете Арфары горел еще часа три. Золотоглазый старик грелся у горящих облигаций и читал заметки и бумаги своего предшественника. «Удивительная вещь алчность, – думал Арфарра. – Этот человек нажил накануне на продаже облигаций около восьмидесяти миллионов. За эти полтора ящика он заплатит себе пять и еще два с половиной… Великий Вей, если бы я на минуту отвернулся, он бы сунул себе пачку в рукав!»