— Я… я не знаю его имени, — выплюнув сгусток крови, прошептал староста.

— Нет, — напряженно ответил Митька, — ты бы знал… будь ты настоящим. Тебе бы сказали… потом. Тебе бы объяснили, за чью смерть мстят. Но раз ты не знаешь — значит, знаешь только то, что и я… значит, ты — мой глюк. Пошел ты нафиг!

И не оборачиваясь, он быстро побежал вперед, рассекая грудью плотный воздух. Пускай это «даже не призрак»… пускай он сманивал, сбивал с пути… а все же западло вот так оставлять человека… хотя бы мысли о человеке.

Потом, когда в ногах растеклась ноющая боль, а дыхалка сбилась, он остановился. Поглядел по сторонам. И судорожно вздохнул.

Там, слева, был Хьясси. Совершенно живой, одетый в белое млоэ. Сидел под кустом, играл на самодельной, вырезанной из полого тростника дудочке. Кажется, это слегка походило на уличную песенку «причитание старухи», но получалось так себе… фальшиво получалось. Интересно, механически подумал Митька, а при жизни у Хьясси был музыкальный слух?

— Привет, — отстранив от губ дудочку, махнул ему Хьясси. — Иди сюда! Мне без тебя скучно.

— Но как же… — оторопело протянул Митька, — тебя же зарезали… кассар зарезал.

— Ну да, — снисходительно кивнул Хьясси, — но это было совсем не больно. Зато теперь меня никто уже не зарежет и не прибьет… и ни холода, ни жары… и есть не хочется. Красота! Давай, садись рядом, тут классно! Отдохнешь.

Что-то скользкое шевельнулось в мозгу. «Классно»… никогда бы Хьясси так не сказал. Откуда ему русский знать? Стоп! А ведь и староста тоже говорил по-русски! Олларские слова, хоть и совершенно ясные, а все-таки есть в них какой-то оттенок… Митька не раз ловил себя на том, что не уверен, до конца ли он понимает своих собеседников. Вот, к примеру, по-русски «отдых» — это просто отдых, безо всяких там вторых смыслов, а олларское «лонни» намекает еще и на награду, типа не просто отдых, а отдых за что-то… вроде как отпуск или каникулы. Сейчас же никакой разницы он не замечал, и значило это одно из двух: или те, кто встретился ему на Темной Дороге, действительно говорили по-русски, или передавали ему прямо в мозг свои мысли. Странно… это действительно Хьясси?

— Слушай, — осторожно начал Митька, — а почему ты это… почему не в раю? Ну, в этом самом… светлом царстве Единого? Помнишь, ты говорил? Ну, как это… лазоревые небесные сады… Ты с Ним не встретился?

— С кем? — непонимающе уставился на него Хьясси.

— Как с кем? С Единым, само собой. Ты же умер, значит, Он должен тебя взять к Себе, на небо. Как и родителей твоих. Тебя что, к ним не пустили?