— Вот, друг Вик-Тору, полюбопытствуй, — неслышно подошедший сзади Илси-Тнаури протянул ему на обеих ладонях меч. Короткий, не длиннее локтя, с симметрично расширяющимся лезвием. — Тиен-латома называется. Это не для боя, в бою таким ножичком особо не навоюешь. Именно чтобы спящего резать, или безоружного. Разбойничья штучка.

— Надо бы кого-то послать шатер зашить, — в тон ему отозвался Петрушко. — Дырища же там… — он едва удержался от неприличного сравнения.

— Уже, — коротко кивнул воевода. — Ну что, начнем? Чем быстрее мы разберемся с этим происшествием, тем раньше хандара может выступить в путь. Так что позволь, Вик-Тору, допрос поведу я.

Петрушко кивнул.

Илси-Тнаури, однако, начал допрос необычно. Отойдя в сторону, он опустился на колени и довольно мелодично пропел какие-то стихи. Что-то вроде местных псалмов, сообразил Петрушко. Слова были почти непонятны, наверняка древний язык. Затем воевода принялся шепотом молиться, попеременно воздевая руки к небу и стукаясь лбом о жесткую, выгоревшую от зноя траву. Минут через пять он поднялся и упругой походочкой приблизился к пленнику.

— Имя? — резко, отрывисто, словно щелчок кнута.

— Не скажу, — огрызнулся юноша.

— Значит, обойдемся без имени, — кивнул воевода. — Единому веруешь?

К удивлению Петрушко, парень мрачно выдохнул: «Да-а…» Илси-Тнаури если и удивился, то никак это не выказал.

— Значит, судить будем по заветам Вестника Таури. Ибо сказано: «между собой судитесь не у внешних, к судье-идолопоклоннику не прибегайте». Но тогда имя твое понадобится, ибо о ком же мы будем молиться после?

— Алликойсу, — нехотя выдавил парень.

— Что ж, Алликойсу, — деловито заговорил воевода, — времени у нас нет, решать с тобой придется быстро. Прежде всего — зачем ты пробрался в шатер почтенного Вик-Тору? Ты хотел его убить?

Парень молчал.

— Отпираться глупо, сам господин Вик-Тору видел, куда вонзил ты свой меч. Посему ответь, зачем ты пошел на это? Месть? Долг? Приказ?

Видимо, уловив что-то в его черных глазах, Илси-Тнаури кивнул.

— Значит, приказ. Итак, тебе велели убить… Кого? Было ли названо тебе имя? Была ли описана внешность? Или просто указан шатер? Отвечай быстро. Ты знаешь, что не ответив по доброй воле, все равно ответишь под пыткой.

— Мне… — прохрипел парень, — мне велели зарезать вот этого… господина. Мне показали его еще в столице, когда они с самим Вестником Аламом бок о бок ехали в государев дворец.

— И что было дальше?

— Дальше я следил… Когда понял, что господин с хандарой вашей едет, то прибился в обоз… котлы чистить, хворост собирать… за пару лепешек и миску похлебки. Я не мог решиться… Страшно, — протянул парень, и Петрушко понял вдруг, что никакие ему не восемнадцать, от силы шестнадцать будут. Совсем еще дитя. Просто здесь ведь люди южные, усы растут раньше мозгов…