– Прикалываешься?
– Прикалываюсь.
– А, тогда нормально, а то я уж подумал… Слушай… Блин, сбил ты меня с мысли, шутник хренов, забыл, чего звоню… Башка болит…
– Еще бы…
– Да… Что-то я плохо помню… Мы выпили, что ли?
– Вроде того…
– И я тебе, что, мобилу подарил?
– Ага.
– Ты уж извини, брат. Это у меня бывает – мобилу свою дарить. Я вспомнил – у меня там пара новых контактов. Очень важных… Ты можешь, э-э… Блин…
– Да без проблем, забирай свой телефон обратно, я все понимаю…
– Да мне не телефон, мне сим-карта нужна… Я бы за тобой заехал, только боюсь за руль садиться, хреново мне… У меня, кстати, какая-то сумка валяется. Не твоя, случайно? Приезжай, тачку я оплачу…
– Да без проблем. Куда?
– Спасибо, брат! Запоминай адрес…
Полусонный ночной «бомбила» выкинул его где-то за МКАД. Артемий не успел и глазом моргнуть, как не по размерам ревущая и чадящая колымага унеслась во мрак.
Чужой мобильник жег карман. Ужасно хотелось от него избавиться. А заодно забрать сумку. Где этот «домишко», про который говорил Мустафа? Надо полагать – вот этот особняк за каменным забором. «Домишко» под стать хозяину, эдакий карманный дворец в стиле арабских сказок.
А вот и джип – уже помятый, с развороченной мордой, плаксиво уткнулся в покосившийся фонарный столб. И фара, как выбитый из глазницы глаз, повисла на проводках…
Здесь тише, спокойнее, чем в центре. Но всем телом ощущается, как оттуда, со стороны города тянется лучик чьего-то холодного внимания. Да какой там лучик – серое бесформенное щупальце. Что-то происходит вокруг, в огромном и невероятно сложном мире, частью которого он был. Был… Сейчас весь этот мир ощущается будто со стороны, словно отделенный тонкой защитной пленкой – неощутимой, но крепкой. Раньше мир был просто средой обитания, как вода для рыбы. Теперь же стал желудочным соком, медленно переваривающим свою отмершую частичку…
Скрипнула калитка из замысловато кованого металла. За ней проявился какой-то заспанный тип в потасканных тренировочных штанах, обвисшей майке, с фонариком в руках.
– Я к Мустафе, – сказал Артемий.