Рустам попятился, все так же пялясь выпученными глазами. И принялся отдавать в переговорное устройство отрывистые команды.

Павел склонился над телом референта, разглядывая его с интересом. Он впервые застрелил человека. Но что-то внутри подсказывало, что убийцей он стал не сейчас. Все началось гораздо раньше…

По мере приближения к лагерю самочувствие заметно улучшилось. И одновременно проходило опьянение убийством. В момент, когда машина нырнула в ворота – под зловеще-ироничную надпись – пришло понимание и ощущение чего-то ужасного.

Страшно не их-за этого нелепого и бессмысленного убийства и даже не от осознания того, что он зашел слишком далеко. Страшно от понимания: теперь он привязан к этой проклятой массовке, будто какой-то омерзительной пуповиной. Он не может жить без нее, зависит от нее, как нерожденное дитя. Он снова стал должником – только теперь он вечно должен другому монстру. Тому, которого создал сам.

Толкнул дверь в Комнату правды. И даже не удивился увиденному.

Переходящий дорогу сидел в том же кресле, в той же позе, в которой Павел оставил его пару часов назад.

– Быстро ты! – без улыбки сказал Переходящий дорогу.

Павел ничего не ответил. Тяжело прошелся до центра комнаты. Медленно опустился на неудобный стул. Замер.

– Ты снова обманул меня… – бессильно произнес Павел. Смотрел в слепое белое окно, за которым начинало темнеть.

– Я? – Переходящий пожал плечами. – И в мыслях не было. Ты сам себя обманул. Человек, который идет против Единого, против судьбы, природы – глупец… Желающий в одиночку сдвинуть гору, всегда обречен на неудачу. Можешь хитрить, прилагать неимоверные усилия – все равно останешься в проигрыше. Возможна отсрочка, но, как видишь, она обременена самыми разными условиями, и не всегда приятными…

– Не всегда приятными… – повторил Павел.

– Да, – пожал плечами Переходящий дорогу. – Я даже мог бы тебе посочувствовать, но… Никому ведь не придет в голову сочувствовать мне.

– А ты нуждаешься в сочувствии? – недобро спросил Павел.

– Почему бы и нет? Я один, а вас так много. Мне тоже несладко. Только познакомишься с интересным человеком – а срок его вышел.

Издевается. Он всегда издевается. Наверное, если это Единое, эта неимоверный глобальный человечник действительно существует, то на роль Переходящего дорогу большой конкурс. И проходят его лишь редкостные мерзавцы. Их задача сделать конец обреченного как можно гадостней. Может, в этом есть рациональное зерно: обреченному куда легче расставаться со вконец опротивевшей жизнью.

– Ну ничего, у тебя есть время пожить всласть, – продолжал Переходящий. – И не просто пожить, а побыть почти сверхчеловеком. Вроде божка на каком-нибудь диком острове. Тебя будут обожать, устраивать пляски в твою честь, резать друг друга, чтобы вызвать дождик…