– О, да! Каких только эпитетов в свой адрес ни доводилось услышать… Только скажи – зачем она тебе?

– Она моя дочь.

– Ха-ха, с ума сойти! Вспомнил! Сколько же лет прошло? Сбился со счета? А хочешь, я скажу, отчего ты вдруг бросился искать ее?

– Не надо…

– …именно тогда, когда смерть взяла тебя за глотку, а?

– Заткнись!

– Да просто потому, что не дочь тебе нужна, нет! А всего лишь доказательство того, что ты зачем-то нужен на этой тоскливой планете! Ведь так?

Павел молчал, опустив голову. Переходящий медленно расхаживал по комнате, говоря громко и жестко – обвинитель и судья в одном лице. И не нет в его словах иронии. Нет злобы. Только то, что принято говорить в этой комнате.

– Только вот, в чем дело, – продолжил он. – Море людей в этом мире живет, плодит себе подобных, умирает – и среди них полным-полно лишних. Можно быть гениальным художником, конструктором ракет, издать сотню книг, но так и не стать нужным. Понимаешь?

– Но почему так? – прошептал Павел. – Это несправедливо.

Переходящий остановился, глянул на Павла с жалостью.

– В том-то и дело, что справедливости не существует, – сказал он. – А потому я далек от того, чтобы упрекать тебя. Ты продлеваешь свою лишнюю жизнь за счет других лишних жизней. И Единому от этого ни жарко, ни холодно. Валяй, продолжай в том же духе. Ты и раньше занимался этим – правда в более респектабельной форме. Когда кто-то дох от голода, на твоем «Феррари» меняли топливный фильтр.

– Болтовня… – мрачно усмехнулся Павел. – Ты мне лучше скажи… Я могу с ней увидеться?

Переходящий покачал головой:

– Она нужна для чего-то очень и очень важного. И тебе нет места в ее жизни.

– Только увидеться. Один раз.

– Ваши пути даже не пресекаются, – задумчиво сказал Переходящий дорогу. – По крайней мере, в этой жизни…

– Тогда…

Павел поднялся. Посмотрел слепым взглядом в грубо окрашенную стену. И сказал:

– Тогда меня действительно нет…