Хозяин вышел из полумрака, направившись в центр арены. Осунувшийся. В полосатой арестантской робе. Словно говоря: теперь я один из вас.

В глазах Артемия потемнело. Он сделал шаг вперед. И крикнул в отчаянии:

– Стойте! Не надо никакого выбора! Послушайте, что я скажу!

Артемий дышал тяжело, хрипло, слова не слушались его. Но теперь его должны услышать. И этот человек тоже должен услышать!

– Я нашел твою дочь! Ты слышишь?! Ведь ты этого хотел – а не жертв, не мук, не крови! Твоя дочь…

И снова этот жуткий, вездесущий смех…

Из беснующейся толпы статистов вышел человек. Как все – в робе, что висела на нем неестественно, как на плохом манекене. Неудивительно: Переходящему дорогу ни к чему подобный маскарад.

– Он уже знает, – сладко протянул Переходящий дорогу. – Как обидно – ты снова оказался некстати.

– А ты опять нарушил свои правила… – чуть слышно сказал Артемий.

Он не чувствовал рук, ног – словно те отмерли. И мысли расплылись жалким киселем.

Все напрасно. Все зря. Он действительно лишний…

Хозяин бесцветно глянул на Артемия и сказал, обращаясь ко всем и, в то же время, ни к кому:

– Теперь я один из вас. И мой выбор…

Он бросил взгляд на трибуны и тут же отвел, словно ему стало больно.

– Я выбираю себя.

– Что?! – потрясенно произнес Херувим.

– Следующей жертвой буду я, – твердо сказал Хозяин.

– Но как же… – растерянно протянул Херувим.

А массовка уже кипела жутким горячечным ликованием – словно наступал апофеоз, ради которого и было задумано это представление.

Переходящий дорогу уставился на Павла странным взглядом – словно не знал, что делать, что говорить. Похоже, он пребывал в растерянности.