Лицо Херувима дрогнуло, он заговорил громко, с надрывом, срываясь на крик:

– Сколько долгих ночей мы провели в страхе, ожидая смерти! Сколько раз мы просыпались, понимая, что нас стало меньше! Какой ужас, какую боль мы перенесли, глядя на наших растерзанных братьев!

Массовка ревела. Но она была не в силах заглушить голос Херувима.

– Вспомните, как мы искали ночного убийцу! Да, мы нашли его, да – он получил то, что заслуживал! Но все оказалось страшнее, хуже, чем мы думали! Он не просто убивал – он приносил жертвы силам тьмы! И как оказалось – он был не один! Его последователи проникли в наши ряды! Он молились вместе с нами – а по ночам убивали, убивали, убивали, принося новые жертвы! Но мы их нашли! Вот они! Зло, воплощенное в мужском и женском начале, страшное, объединившееся зло…

Массовка не слушала распаленного оратора. Она питалась его эмоциями, словно заряжаясь ненавистью. В рядах возникали вялые драки, какие-то беспомощные свалки. Статисты колотили, душили друг друга, царапались и кусались – не в силах, почему-то, причинить реальный вред.

Что-то здорово ослабило их волю.

Херувим продолжил – теперь уже более тихим, усталым голосом:

– Они говорят умными словами. Они ловко уворачиваются от обвинений. Они убеждают, что ничего не имеют против нашей веры. Еще бы: они – словно паразиты, проникшие в наше сердце. Они хотели уничтожить нас изнутри, исказив смысл, омрачив веру. Сегодня мы поставим точку в их злобном еретическом деле… Вновь обращенный, подойди!

Артемий не понял, как оказался на ногах, как приблизился к этому страшному жрецу, нависшему над близкими ему людьми.

– Сегодня ты станешь одним из нас, – глядя ему в глаза, произнес Херувим. – В твоих руках – праведный огонь. Им ты избавишь нас от врага, а его – от службы тьме…

– Почему – огонь? – глухо спросил Артемий и с ужасом вспомнил дымок над трубой крематория.

– Ты знаешь, – сказал Херувим и обратился к массовке. – В знак возвращения к нам нашего брата, один из еретиков останется в живых. Пусть наш брат сам решит – кто!

Артемий смотрел на Старика, на Аню – и не видел в их лицах ничего, кроме отчаяния. Похоже, они даже не узнали его.

Кто, кроме самого дьявола может так ставить вопрос: кого оставить в живых – своего учителя или любимую девушку? Вопрос, не имеющий ответа. Очередной тупик.

– Это не будет казнью! – кричал Херувим. – Свету не нужны бессмысленные убийства, нет! Это будет новая – но другая, очистительная жертва!..

Артемий бросился к Ане, встал на одно колено и принялся трясти ее, приводя в чувство. Бесполезно: девушка смотрела сквозь него и только шевелила губами, безмолвно произнося какие-то слова.