Говорил Хозяин.

Херувим ничего не сказал в ответ. Лишь поднял напряженный взгляд кверху, туда, куда в оцепенении уставилось несчетное количество глаз необъяснимо разбухшей массовки. Все смотрели в туманное марево, заменившее деревянные брусья и доски. Ждали – чего, наверное, всегда ждут от своевольного божества: ласки, гнева, даров, наказания… Ждали, как стихии – как дождя, урагана, землетрясения. Как данность, посылаемую с небес.

Глас был страшен. Но чувствовались в нем бесконечная тоска и горечь.

– Я… не хотел жертв… Это правда. Я виноват во многом. Но все-таки, я не лишил вас выбора. И как вы распорядились этим куском свободы?. Ты, говорящий от моего имени… Неужто забыл, как я назвал это место?

– Лагерь Правды… Правды… – зашептала массовка.

Херувим молчал, твердо смотря в небеса.

– Так зачем же ты правду превращаешь в ложь? Раскрой глаза своим последователям.

– Я не понимаю, Хозяин… – едва шевеля губами, произнес Херувим.

– Кто приносил жертвы… во имя меня? Скажи, скажи правду!

Херувим стал бледен. И во взгляде его вспыхнула обида.

– Но ведь ты не был против, Хозяин! – выкрикнул он. – Ведь ЭТО НУЖНО ТЕБЕ!

Наступила тишина.

Артемий изумленно смотрел на Херувима.

Вот, значит, как…

Вот кто устроил огромную кровавую постановку… А дурачок Глист, Старик, Аня – всего лишь декорации в игре со смертью?

Но ради чего все это?!

– Да… – произнес голос – устало и печально. – Это было нужно мне… И нужно теперь. Снова и снова.

– Так прикажи! – взвизгнул Херувим и обратился взором к толпе, словно ища у нее поддержки. – Прикажи! Сделай свой выбор! Массовка еще не приняла решения.

– Я уже сделал свой выбор…

Голос изменился. Он стал тише, превратившись из небесного гласа в обычный, человеческий.