Аэлло нахмурилась.

– Я встречала Чародея. Он улетел на ветре. Мы летаем, используя крылья.

Она пожала плечами и, вспомнив об утраченных маховых перьях, тяжело вздохнула.

– Но вы… Вы не такие, как люди? Это из-за крыльев или из-за магии?

– Нет, у нас нет магии, – покачала головой Аэлло.

– Но погоди! Ты вызывает огонь щелчком пальцев, ты стираешь свое платье до белизны едва войдя в реку…

Август запнулся и принялся щелкать пальцами, словно пытаясь вспомнить другие примеры, но ничего не вспомнил. Аэлло пожала плечами.

– Это другое. Сестры ветра дружны с духами.

– С духами чего?

Аэлло принялась загибать пальцы.

– Огня, воды, земли, воздуха… и еще с ветром. Пять начал, пять стихий.

– Ветер? – фыркнул Август. – Разве это стихия?

– Конечно! – возмутилась Аэлло. – Из ветра созданы гарпии.

Август хмыкнул и пожал широченными плечами.

– Красивая сказка, – сказал он, наконец.

– Это не сказка!

Август застыл, как вкопанный, обернулся к Аэлло, резко дернув повод. Лошадь недовольно мотнула головой и заржала, и Бруни вцепился в луку седла, удерживаясь на месте. Какое-то время рот Августа открывался и закрывался, не издавая ни звука, в конце концов парень махнул рукой с видом, что будет, то будет, и заговорил – резко, отрывисто, часто моргая.

– Ты! Ты стоишь передо мной из плоти и крови, со своими блестящими глазами! Смотришь в них и слепнешь! Красивая настолько, что больно смотреть… какой же ты ветер! Ты живая!

Аэлло нагибала головку набок, когда он говорил, а когда закончил, выпрямила.

– Да, живая. И что? Не вижу противоречий.