— Я — Мойра. Мойра Парки.

До меня не сразу доходит смысл ее слов. Сначала я думаю: родственник, знакомая, а потом внутри меня что-то пробуждается, вскипает! Со скрипом поворачиваю голову и уже ничего не вижу перед собой. Ничего, темнота. Я лишь слышу свое рычание, чувствую, как у меня подлетают руки, как разгорается лютая ненависть в груди. Впиваюсь в худощавые плечи женщины пальцами и со всей дури припечатываю ее спиной к стеклянному шкафу.

— Мойра? — Переспрашиваю ядовитым голосом. — Судьба? Вы?

— Мэттью, стой! — Командует Джейсон, оттаскивая меня в сторону, но я не поддаюсь.

— Это вы сделали, это вы ее убили!

— Так было нужно, — поясняет Мойра, поджав губы, — мне очень жаль.

— Жаль? Вам жаль? Вы могли все изменить, могли исправить, это ведь вы… вы…

— Черт возьми, Мэтт, отпусти ее.

— Нет, ничего страшного. — Судьба поднимает ладонь и вновь смотрит на меня. Глаза у нее голубые, чистые. Лицо миловидное. Но внутри кроется тварь, которая мучает людей, которая разрушает их жизни, убивает их родных, заставляет их убивать друг друга. Я даже не могу опустить руки, просто не могу! Я держу в своих пальцах сосредоточение зла. Все мы приходим к тем или иным мыслям тогда, когда она внушит их нам, когда она напишет нашу историю. Так почему я должен отступить? Почему должен позволить ей жить?

— Потому что ты не убийца, Мэттью Нортон, — отвечает Мойра Парки, вглядываясь в мою душу, от которой ничего не осталось. Я топчусь на месте, а она кивает. — Я знаю.

— Ничего вы не знаете.

— Тебе больно. Но так было нужно.

— Кому было нужно? Черт возьми, кому была нужна смерть этой девочки?

— Смерть этой девочки — важный поворот, который просто обязан был случиться. Так вышло, что я должна жертвовать многими, чтобы другие поняли свое предназначение.

Господи. Что за ересь, что за чушь? Я порывисто отпускаю Мойру и закидываю руки за голову. Что она несет, о чем она вообще говорит. Зажмуриваюсь и слышу:

— Вы исцеляетесь тогда, когда болеете. Мне приходится делать больно.

— Вы сумасшедшая.

— Тебе трудно понять.

— О да. Мне трудно понять, когда умирает мать от рака! — Вспыляю я, ткнув в Судьбу пальцем, и щурюсь. — Мне трудно понять, когда брат отдает жизнь за подругу, когда люди встречаются, чтобы уничтожить друг друга. Мне трудно понять, когда умирает ребенок, и, когда его не старость уносит и не болезнь. А убивает человек, которому она доверяла! Да, Мойра, — восклицаю я, — мне трудно, мне невероятно трудно это понять.

— Ты злишься.