При всех талантах Бартоломью оставался мальчишкой, который любил бегать, прыгать, играть. Катался на автомобильной шине, подвешенной к ветке дуба. Дрожал от восторга, когда ему подарили трёхколёсный велосипед. Радостно смеялся, когда дядя Джейкоб перекатывал сверкающий четвертак по костяшкам пальцев или показывал другие простенькие фокусы с монетами.

Барти не отличался застенчивостью, но не был и выскочкой. Не стремился получать похвалу за свои достижения, более того, о них знали только близкие родственники. Его вполне устраивало то, что он растёт, развивается, обретает новые знания.

При этом мальчику вполне хватало компании матери и дядьёв. Но Агнес волновало отсутствие в округе детей его возраста. Она думала, что один или два товарища по играм ему бы не помешали.

— Где-то они у меня есть, — заверил он мать, когда она укладывала его в постель.

— Да? И где же ты их держишь? Прячешь в стенном шкафу?

— Нет, там живёт чудище, — ответил Барти и, конечно же, пошутил, потому что ночных страхов он не знал.

— Хо-хо, — она взъерошила сыну волосы. — У меня появился мой собственный маленький Ред Скелтон[48].

Телевизор Барти смотрел редко. Лишь несколько раз засиживался допоздна и захватывал начало «Шоу Реда Скелтона», но этот комик всегда ужасно его смешил.

— Где-то дети живут в соседнем доме.

— Насколько мне известно, к югу от нас живёт мисс Гал-лоуэй. Вышедшая на пенсию. Незамужняя. Без детей.

— Да, но где-то она — замужняя дама с внуками.

— Так у неё две жизни?

— Гораздо больше, чем две.

— Сотни!

— Гораздо больше.

— Селма Галлоуэй, загадочная женщина.

— Возможно, иногда.

— Днём вышедшая на пенсию профессорша, по ночам — русская шпионка.

— Нет, она не шпионка.

В тот же вечер, у кровати сына, Агнес вдруг начала осознавать, что эти весёлые разговоры с Барти совсем не шутка, как ей могло показаться, что он по-детски хочет поделиться с ней какими-то знаниями, которые она принимала за плод фантазии.