— А теперь боишься?

— В основном нет.

— Но иногда?

— Иногда боюсь.

Пол вдруг понял, что в кухне воцарилась тишина, что женщины повернулись к двум детям и застыли, словно восковые фигуры.

— Ты помнишь вещи? — спросила девочка, кончики её пальцев по-прежнему касались щеки Барти.

— В смысле как они выглядят?

— Да.

— Конечно, помню. Прошло только пятнадцать дней.

— Ты забудешь?

— Не знаю. Возможно.

Целестина, стоявшая рядом с Агнес, обняла её за талию, как когда-то обнимала сестру.

А рука Ангел двинулась к правому глазу Барти, и вновь он не отпрянул, когда её пальчики коснулись закрытого, сморщенного правого века.

— Я не дам тебе забыть.

— Как это у тебя получится?

— Я могу видеть. И могу говорить, как твоя говорящая книга.

— Говорить ты можешь, это точно, — согласился Барти.

— Вот я и буду твоими говорящими глазами. — Ангел опустила руку. — Ты знаешь, откуда берётся бекон?

— Его дают свиньи.

— Неужели ты думаешь, что такая вкуснятина может получиться из жирной, вонючей, грязной, хрюкающей, старой свиньи?