Перед отъездом в парк развлечений Агнес отвела его в сторону, обняла.

— Послушай, мой мальчик, я не сдаюсь. И не думай, что сдамся. Давай сегодня как следует повеселимся. А вечером ты, я и Ангел проведём заседание «Общества весёлых приключений Северного полюса», — девочка давно уже стала его третьим членом, — и поделимся всеми секретами.

— Глупость какая-то, — Барти чуть не плакал.

— Не надо так говорить. Тайное общество — совсем не глупость, особенно теперь. Это мы, наше прошлое и будущее, а я люблю всё, что касается нас.

В парке «русские горки» запомнились Барти не только резкими поворотами и крутыми спусками. Ему открылись новые возможности организма, и он необычайно оживился. Такое, на памяти Агнес, происходило с ним, только когда он овладевал новой и сложной математической теорией. Закончив одну поездку, он хотел немедленно её повторить, и ему, конечно же, шли навстречу. Слепым в парках развлечений ждать не приходится: их всегда пропускают без очереди. Агнес дважды прокатилась с ним, потом Пол, тоже дважды, и, наконец, Ангел, три раза. Его одержимость «русскими горками» обусловила не жажда острых ощущений. Восторг уступил место раздумчивому молчанию, особенно после того, как морская чайка пролетела в нескольких дюймах от его лица, распушив перья, застав врасплох перед предпоследним крутым спуском. Другие аттракционы не вызвали у него никакого интереса, и он лишь сказал, что подумал о новом способе ощутить, как все устроено… новом подходе к этой тайне.

После посещения парка развлечений Леди-Пирожница не отправилась в больницу. С таким доктором, как Уолли, необходимости в этом не было. Он мог дать ей лекарства, мог сделать укол и переливание крови. Радиационная терапия, к которой прибегают при остром лимфоидном лейкозе, гораздо менее эффективна при миелоидной форме заболевания. Врачи сочли возможным обойтись без неё, что также облегчило лечение на дому.

В первые две недели, когда Агнес уже не объезжала своих подопечных, в дом потянулись гости. Слишком многих людей она хотела увидеть в последний раз. Она боролась изо всех сил, не желала сдаваться на милость болезни, крепко держалась за надежду, но всё-таки принимала гостей, на всякий случай.

Ломкость костей, кровоточащие десны, головные боли, уродливые синяки, приступы слабости и затруднённого дыхания огорчали её куда меньше, чем страдания, которые она своей болезнью причиняла тем, кого любила. Шли дни, и им уже не удавалось скрыть свою тревогу и печаль. Она брала их за руку, когда у них тряслись руки. Она просила их помолиться с ней, когда они злились из-за того, что такое могло случиться с ней, из всех именно с ней, и не отпускала от себя, пока их злость не уходила. Не раз и не два она сажала Ангел на колени, гладила по волосам, успокаивала разговорами о том, как хорошо они проводили время в былые дни. И всегда рядом был Барти, наблюдающий за ней в своей слепоте, осознающий, что она умирает далеко не везде, где она есть, но не находящий утешения в том, что она будет жить в других мирах, в которых он не сможет оказаться с ней рядом.