Он переложил клинок в левую руку, правой достал из кармана пару тонких лайковых перчаток. Натянул одну за другой.

Тени послушно ждали, молча и ничего не предпринимая.

Он что-то знал, этот граф. Но…

Что-то тёплое и ласковое коснулось Моллиной щеки. Словно дуновение летнего ветерка, наполненного солнечным светом и медвяным запахом лугов. Могучие леса дохнули ей в спину, разворачивая незримые для других ветви, поднимаясь за её плечами, готовые умереть, но не отступить.

Точно так же, как те, что встали из окопов и траншей под Мстиславлем, когда она, Молли, повела их в отчаянную атаку.

Вот только не на тех, кого надо, вдруг поняла она.

Пока стреляют друг в друга Джон Смит с соседней улицы и мальчишка-«варвар», во всём подобный Всеславу, совсем другие силы безнаказанно обделывают собственные делишки.

– Нет.

Наверное, она прошептала, потому что лорд Спенсер вопросительно поднял бровь.

– Нет, – повторила она громче. – Все уйдём – или никто!

– Что за глу…

Девятый эрл не договорил, тени качнулись, полились, заструились вперёд, стремительно поглощая последние футы разделявшего их с Молли пространства.

Задул в лицо ледяной ветер, резанул по щекам, заставил резко опустить на глаза очки-консервы.

Спенсер что-то выкрикнул, но даже Молли не смогла разобрать его слов. Словно бы на латыни, но какой-то уж слишком хитрой.

А затем в неё ударила волна нестерпимой стужи, на что сама она ответила почти инстинктивно потоком жгучего пламени.

Это было сладко – не сдерживаться, не думать ни про эхо, ни про иные последствия.

С её рук, с волос, растрепавшихся и выбившихся из-под шлема, потекло пламя. Родное, привычное, словно кровь в жилах. Всё другое давалось ей с трудом и ошибками, а вот огонь – нет. Словно с ним родилась.

Серый туман исчез, сметённый пламенем, волны его покатились, словно прибой, к замершим теням – и, как те же волны о прибрежные скалы, разбились о них.

Пустота вбирала в себя тепло и силу, поглощала, переваривала.

Молли даже почудилось сытое урчание.