Глава 29

Разговор на кухне

Джек отнес Дэнни, которого по-прежнему сотрясали рыдания и который отказывался оторвать лицо от рубашки отца, на кухню, где передал на руки Уэнди. Она казалась растерянной и обескураженной.

– Джек, я не знаю, о чем он говорит. Пожалуйста, поверь мне!

– Я верю, – отозвался он, хотя в глубине души не мог не признаться, что столь внезапный поворот сюжета доставил ему некоторое удовольствие. Но его вспышка подозрительности в отношении Уэнди была наигранной. Ведь он прекрасно знал, что она скорее обольет себя бензином и чиркнет спичкой, чем обидит Дэнни, не говоря уже о том, чтобы причинить ему боль.

На плите забулькал чайник. Джек бросил в большую керамическую кружку пакетик с заваркой и до половины залил кипятком.

– У тебя ведь есть кулинарный херес, верно? – спросил он Уэнди.

– Что?.. Ах да, конечно. Есть две или три бутылки.

– В каком шкафу?

Она показала, и Джек снял с полки початую бутылку. Отмерив полную чайную ложку хереса, он добавил его в чай, поставил бутылку на место, а потом дополнил кружку до краев молоком. Туда же он насыпал три столовых ложки сахарного песка и тщательно размешал. После чего протянул кружку Дэнни, чьи рыдания постепенно перешли в тихие всхлипы, хотя он продолжал дрожать всем телом, а в его глазах сквозил ужас.

– Хочу, чтобы ты это выпил, док, – сказал Джек. – На вкус оно покажется тебе редкостной гадостью, но зато ты сразу почувствуешь себя лучше. Можешь выпить за папу?

Дэнни с готовностью взял кружку. Отпил немного, скорчил рожицу и вопросительно посмотрел на отца. Джек кивнул, и мальчик сделал еще глоток. Где-то в глубине души Уэнди почувствовала знакомый укол ревности, зная, что сын не стал бы так мучить себя ради нее.

И тут же последовала неприятная, даже тревожная мысль: неужели ей хотелось, чтобы во всем оказался виноват Джек? Неужели ее ревность была так сильна? Такое желание непременно возникло бы у ее матери. Ей вспомнилось одно воскресенье, когда отец повел ее гулять в парк, а она сорвалась с каната на игровой площадке и расцарапала себе обе коленки. И сцена, которую закатила ему мать по возвращении домой: Ты только посмотри, что ты натворил! Почему ты не присматривал за ней как положено? Какой же ты после этого отец?

(Своими бесконечными придирками она довела его до могилы; он развелся с ней, но сделал это слишком поздно.)

Вот и она тоже ни на секунду не позволила себе усомниться в виновности Джека. Ни на мгновение. От подобных мыслей лицо Уэнди слегка зарделось, но при этом она с какой-то безнадежностью поняла, что если бы все повторилось заново, она бы и думала, и поступала точно так же. Частица характера матери засела в ней навсегда, и здесь уж ничего не поделаешь.