Но Холлоран у него на глазах развернулся, снова сунул в рот сигарету и совершенно спокойно прошел сквозь стену.
Оставив его в одиночестве.
Существо рванулось к нему, устрашающе прихрамывая, замахиваясь молотком для роке, все выше, и выше, и выше. Дэнни с криком начал отползать назад – и вдруг тоже проник сквозь стену и стал падать, крутясь и вращаясь, падать в яму, в кроличью нору, в отверстие, которое вело в страну тошнотворных чудес.
Далеко внизу он видел Тони, который тоже падал.
– Тони! – отчаянно закричал он.
Но Тони больше не было, а сам Дэнни оказался в темной комнате. Хотя мрак в ней не был полным. Откуда-то проникал приглушенный свет. Это была спальня его родителей. Он узнал отцовский письменный стол. Вот только в комнате царил страшный разгром. Он уже видел ее точно такой же. Мамин проигрыватель опрокинулся на пол. Пластинки разметались по ковру. Матрац был наполовину сдернут с кровати. Картины сорваны со стен. Его собственная раскладушка валялась на боку, как мертвая собака, а от пурпурного игрушечного «фольксвагена» остались лишь обломки пластмассы.
Свет проникал из полуоткрытой двери ванной. Сразу за ней виднелась беспомощно болтавшаяся рука, и кровь стекала с кончиков ее пальцев. А в зеркальной дверце шкафчика для лекарств то вспыхивало, то гасло слово «РОМ».
И внезапно, как будто из ниоткуда, прямо перед ним материализовались часы под стеклянным колпаком. На циферблате не было ни цифр, ни стрелок. Только дата, написанная красным: 2 декабря. А потом округлившимися от ужаса глазами он увидел слово «РОМ» в чуть размытом отражении стеклянного колпака часов, и теперь, когда отражение стало двойным, Дэнни понял, что оно означает «МОР» – то есть «смерть».
Дэнни Торранс зашелся в отчаянном крике. Дата пропала с циферблата часов. Пропал и сам циферблат, который вновь сменила круглая черная дыра, все разраставшаяся и разраставшаяся, как зрачок перепуганного насмерть человека. Дыра поглощала и втягивала в себя все предметы, Дэнни качнуло вперед, он начал падать и…