– Я вызвал Тони, – ответил ее сын. – В бальном зале. А потом, наверное, упал с кресла. Уже ничего не болит. Только странное ощущение… Словно у меня одна губа слишком большая.
– Все так и было? – спросила Уэнди встревоженно.
– Папа этого не делал, – сказал он. – Не сегодня.
Она смотрела на него с удивлением и страхом. Мячик перелетал из руки в руку. А он читал ее мысли. Ее сын мог читать ее мысли.
– Что?.. Что же сказал тебе Тони на этот раз?
– Это не имеет значения. – Его лицо не дрогнуло, а от равнодушного голоса мороз продирал по коже.
– Дэнни… – Она схватила его за плечи гораздо крепче, чем хотела, но он не поморщился от боли и не попытался стряхнуть ее руки.
– Это не имеет значения, – повторил он, продолжая перебрасывать мячик. – Потому что Тони не может больше приходить. Они не пускают его. Он потерпел поражение.
– Кто не пускает?
– Люди из отеля, – ответил он. Потом все же посмотрел на нее, и его глубоко запавшие, испуганные глаза вовсе не были равнодушными. – Люди… И вещи из отеля. Их очень много, самых разных. Этот отель просто набит ими.
– И ты можешь их видеть?
– Я не желаю их видеть, – ответил он глухо и снова стал сосредоточенно смотреть, как мячик по дуге перелетает из руки в руку. – Но я иногда их слышу. Посреди ночи. Они, как ветер, вздыхают все вместе. На чердаке. В подвале. В номерах. Повсюду. И я сначала думал, что это моя вина, потому что я такой. Как ключ. Маленький серебряный ключ.
– Дэнни, не надо… Ты не должен так расстраиваться…
– Но это и из-за него тоже, – продолжил Дэнни. – Из-за папы. И из-за тебя. Ему нужны мы все. Он играет с папой, дурачит его, пытается заставить думать, что он ему нужнее всех. На самом деле ему нужнее я. Но он заберет всех нас.