Дэвидсон с Броуером каждый подняли ставки еще раз по десять, если не больше. Мы с Бейкером посиживали себе тихонечко, не желая рисковать такой огромной суммой денег. У четверых из нас кончились жетоны, и теперь на сукне лежали «зеленые».

«Что ж, – сказал Дэвидсон после того, как Броуер последний раз поднял ставку, – полагаю, настал момент открыть карты. И если вы блефуете, Генри, то делаете это просто потрясающе! Но я все равно побью вас. И на том закончим, тем более что Джеку предстоит завтра долгий путь. – И с этими словами он бросил на кучу денег еще пятерку и сказал: – Открываю».

Не знаю, как другие, но я почему-то почувствовал облегчение. И это несмотря на то что на кону находилась огромная сумма. Игра обострилась до крайности, и если мы с Бейкером еще могли позволить себе проиграть, то Дэвидсон никак не мог. С деньгами у него было очень туго, он жил на средства трастового фонда, весьма скромного, который оставила ему в наследство тетушка. А Броуер?.. Интересно, что будет означать для него этот проигрыш? Помните, джентльмены, ведь на кону тогда стояло свыше тысячи долларов.

Джордж сделал паузу, трубка у него погасла.

– Ну и что же дальше? – подавшись вперед, спросил Олдли. – Ну не мучьте же нас, Джордж! Мы просто так и горим желанием узнать, чем все это кончилось! Давайте же, не томите!..

– Терпение, друзья мои, терпение! – произнес Джордж.

Достал спичку, чиркнул ею о подошву туфли и начал раскуривать трубку. Мы молча ждали. На улице завывал и стонал ветер.

Когда трубка наконец раскурилась и из нее потянулся сизый дымок, Джордж продолжил:

– Насколько вам, надеюсь, известно, правила игры в покер предполагают, что игрок, остановившийся первым, должен первым открыть свои карты. Но Бейкера так и сжигало нетерпение, и он выбросил на стол свои карты. У него оказались четыре короля.

«Вы меня просто убиваете!.. – протянул я. – Масть!»

«Сейчас я вас окончательно добью! – сказал Дэвидсон Бейкеру и открыл две карты, лежавшие рубашками вверх. Два туза. Итого у него оказалось четыре туза. – Прекрасная игра! – И он принялся сгребать деньги со стола».

«Погодите! – сказал Броуер. Он не протянул при этом руки удержать Дэвидсона, как сделал бы на его месте любой из нас, но тона, которым произнес эти слова, было достаточно. Дэвидсон так и замер, потом взглянул на Броуера, и челюсть у него отвисла – в буквальном смысле отвисла, словно все мышцы вдруг превратились в воду. Броуер нарочито медленно перевернул все свои три, лежавшие рубашками вверх, карты. У него оказался «стрейт» по масти – от восьмерки до королевы. – Полагаю, против этого вашим тузам не устоять?» – вежливо осведомился он.