– Я ничего не чувствовала. Только когда вирус десколады был уничтожен, поняла, что со мной происходило что-то неладное.

– Он постепенно адаптировался к тебе?

– Я уже начала воспринимать его как нечто неотъемлемое. Он умудрился включить в свою структуру бо́льшую часть моих генетических молекул.

– Может быть, он готовился изменить тебя, как изменил нас.

– Захватив твоих предков, он скрестил их с деревьями, среди которых они жили. С кем он собирался скрестить нас?

– Все жизненные формы Лузитании уже обладают своей парой, за исключением одной. Какой – догадайся сама.

– Может быть, десколада намеревалась включить нас в одну из уже существующих пар. Или заменить нами одного из членов такой пары.

– Или скрестить вас с людьми.

– Десколады больше нет. И что бы она там ни замышляла, этого уже не случится.

– Представляю, какой жизнью ты бы зажила, спариваясь с человеческими самцами.

– Это отвратительно.

– Нет, ты только подумай, а если бы ты начала рожать, подобно женщине?

– Немедленно прекрати. Это грязно и мерзко.

– Я просто рассуждал.

– Десколады больше нет. Вы освободились из-под ее власти.

– Но нам уже никогда не стать такими, какими мы были до нее. Я действительно верю, что мы обладали разумом еще до появления на этой планете десколады. Наша история куда древнее того корабля, который принес ее сюда. Где-то в наших генах скрывается тайна прежних пеквениньос, которые давным-давно были обыкновенными обитателями лесов, а сейчас стали всего лишь личиночной стадией в жизни разумных деревьев.

– Но, Человек, не обладай вы третьей жизнью, сейчас ты был бы уже мертв.

– Да, но в прежней жизни я мог бы стать не братом, а отцом. Я мог бы отправиться на все четыре стороны и не думать о возвращении в собственный лес, чтобы зачать потомство. И не пришлось бы мне стоять весь день на одном и том же месте, воруя жизнь из историй, которые приносят мне братья.

– Значит, тебе мало просто освободиться от десколады? Ты будешь доволен только тогда, когда избавишься от всех ее последствий, так, что ли?

– Да нет, я всем доволен. Я такой, какой я есть, и не важно, как я таким стал.