– Я верю фактам. Факты говорят, что ты этого не делал. Это сделал Гейнс.

– Факты говорят правду, сэр!

– Что насчет Рэя Боуи?

– Я даже не знал, что он мертв, пока вы не сказали мне, что это я его убил.

– И здесь верю. В этом деле тоже концы с концами не сходятся.

– Тогда что все это значит?

– Эми Грин говорит, что ты был там в момент смерти Боуи, – сказал Бертон. – Дэйв Гейнс с его парнем говорят, что ты убил Салли. Картина не складывается, но их слов достаточно. Никто из них не желает поступить как честный человек и отказаться от своих показаний. И никто, кроме меня, не испытывает желания внимательно рассмотреть свидетельства.

– Просто потому что я чумной, – горько сказал Енох. – Чудик. Тварь. Монстр. Уродец.

– Совершенно верно.

– Вы называете нас так, как видите. У вас одно имя для нас всех. А теперь вы говорите, что то, что я невиновен, не стоит и горстки бобов?

– Я пришел, чтобы сказать, что мне жаль, что так получилось, малыш.

– А как насчет вас, сэр?

– Что насчет меня? – переспросил Бертон, хотя он понимал, о чем тот говорит.

– Вы сами-то не хотите поступить как честный человек? Не потому, что я чумной, а просто потому, что так правильно?

Порой история какого-либо события сводится к одному-единственному решению одного-единственного человека. Может быть, этот человек – не Гейнс и не Брайант, а он сам?

Он представил, какая поднимется вонь. Весь город обратится против него. Ему запретят посещать церковь. Он проиграет выборы. По ночам в его окно будут швырять камнями. Он будет получать письма с угрозами. Может быть, на лужайке перед его домом даже появится пылающий крест. Шакалы-журналисты раскопают его прошлое и вываляют в грязи бедняжку Энн вместе с ним самим. Его ждет позор, крушение, возмездие.

Правда никого не заботит, по крайней мере, когда она противоречит успокоительной сказочке. Истории о добре и зле, в которую так хотят верить добрые жители Хантсвилла.

Округ Старк имел достаточно забот с расовыми разногласиями. В шестидесятые, когда повсюду царили волнения, казалось, что Хантсвилл может избегнуть общей участи. Бертон, в ту пору еще молодой помощник шерифа, наблюдал, как белые и черные детишки мирно играют друг с другом в песочнице, и думал: вот где закончатся страх и ненависть. С нашими детьми. Но потом одна черная семья переселилась в квартал, где жили белые, и мэр Эмери выступил по радио и сказал, что настало время приструнить этих ниггеров, показать им, что они неправы. Через три дня дом закидали бомбами, погибла малолетняя девочка. Еще два дома были обстреляны. По ночам черные патрулировали с ружьями свои кварталы.